Память

Вчитываешься в летописи, народные сказания, в научные, популярно-публицистические и чисто литературные пересказывания величайшего события средневековой истории и никак не можешь отделаться от ощущения, что Дмитрий, разработавший вместе со своими воеводами гениальный стратегический план битвы, предугадывал ее исход, и будто бы заранее знал, что конный Сторожевой полк целиком сгинет под саблями, но наведет главные силы Мамая прямо на него – туда, куда надо, что Большой полк, утопая в своей и чужой крови, не дрогнет и, главное, не побежит, не сделается легкой добычей вражеской кавалерии, которая увязнет в нем, как в глине, потом враг сомнет полк Левой руки и Запасный, однако покажет наконец тыл изнывающему в нетерпении Засадному полку Владимира Серпуховского и Боброка Волынского, что Олег Рязанский, с которым Дмитрий породнится через несколько лет, в те дни, продолжая вести свою тончайшую и опаснейшую политическую, дипломатическую и военную игру, не нападет со свежей ратью из-за Непрядвы и не позволит ни сегодня, ни завтра этого сделать Ягайле, полудобровольно-нехотя выходившему из безнадежной для него игры, и что Мамай в три часа пополудни, увидев с Красного холма финальную сечу, «с страхом встрепетав и велми стонав», панически вскочит на коня и не оглянется до самой Орды.

Пространная летописная повесть о Куликовской битве: «Тогда же на том побоищи убьени быша на съступе: князь Федор Романович Белозерьский, сын его Иван, князь Федор торусский и брат его Мъстислав, князь Дмитрий Монастырев, Семен Михайлович, Микула сын Васильев, тысячкого, Михайло, Иван, сыны Акинфовичи, Иван Александрович, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевичи, Акатьевичи, наречаеми Волуи, Михайло Бренков, Лев Мозырев, Семен Меликов, Дмитрей Мининчич, Александр Пересвет, бывый прежде болярин бряньский, и инии князи, их же имена не суть писана въ книгах сих. Сии же писана быша князи токмо, и воеводы, и нарочитых и старейших боляр имена, а прочьих боляр и слуг оставих имена и не писах их множества ради имен, яко число превосходить ми: мнози бо на той брани побъени быша».

Выписал я из повестей, сказаний, летописей и других средневековых источников «прочьи» имена, фамилии, прозвища участников Куликовской битвы, творцов великой победы – разведчиков, сторожей, воевод, князей, дружинников, онолченцев… Все они равны перед историей!

Гридя Хрулец, Васюк Сухоборец, Сенька Быков, Юрка-сапожник, Родион Ржевский, Андрей Волосатый, Василий Тупик, Яков Ослябятев – сын Осляби, Климент Полянин, Иван Свеславин, Григорий Судоков, Петр Горский, Карп Олексин, Андрей Ростовский, «нарочитый богатырь» Григорий Капустин, Андрей Стародубский, Василий Ярославский, Федор Моложский, Иван Квашня, Иван Смолянский, Глеб Брянский, Дмитрий и Владимир Друцкие, Семен Оболенский, Семен Онтонов (Коротонос), Фома Хабычеев, Андрей и Роман Прозоровские, Лев Курбский, Иван Васильевич Посадник и сын его Дмитрий, Фома Крестный, Дмитрий Завережский, Михаил Поновляев, Юрий Хромый, Родион Жидовинов, Игнатий Крень, Глеб Каргвпольский, Фома Тынин, Стефан Новосильский, Константин Волк, Юрий Мещерский, Григорий Холопичев, Данило Белеут, Петруша Чуриков, Андрей Муромский, Федор Елецкий, Константин Кононов, Федор Сабур…

Список этот примерный, не полный и не точный, и давно пора составить историкам научный список участников Куликовской битвы, известных по именам, да высечь его злачеными буквами в музее на Красном холме. Вечная память всем им, погибшим 8 сентября 1380 года на Куликовом поле или позже от ран и болезней…

«Князь же великий Дмитрий Иванович с прочими князи русскыми и с воеводами, и с бояры, и с велможами, и со остаточными плъки русскыми, став на костех, благодари Бога и похвали похвалами дружину свою, иже крепко бишася с иноплеменникы и твердо за нь брашася, и мужски храброваша, и дръзнуша по Бозе за веру христианьску, и возвратися оттуда на Москву, в свою отчину, с победою великого, одоле ратным, победив врагы своя».

Иногда пишут, что Мамай с Куликова поля бежал в Крым, где тут же был убит кафскими генуэзцами. Это не так. Мамай «дерзнул восстать» еще раз: «паки гневашеся и яряшеся зело и, собрав остаточную свою силу, еще восхоте ити изгоном на Русь».

Очевидно, людские резервы подвластных ему земель и сундуки со златом-серебром не были исчерпаны, если он быстро собрал новое войско. С генуэзцами, чьи великие надежды рухнули, денежки плакали, а четыре тысячи воинов-земляков не вернулись с далекого севера, он рассчитался сполна – отдал им по договору 28 ноября 1380 года золотые земли южного берега Крыма от Судака до Балаклавы и селения готов, надеясь, очевидно, компенсировать потерю за счет земель Руси, уже не способной, как он, очевидно, полагал, собрать новое воинство прежней численности и силы. «И сице ему умыслышу и се ему весть прииде, что идет на него некый царь со Востока именем Токтамышъ ис Синее Орды».