Память

– Если я осмелюсь дать вам совет, милорд… мотивы в такого рода делах – штука скользкая. Слишком расплывчато и заумно. Я всегда двигался значительно быстрее, следуя фактам. Про мотивы можно напридумывать разных теорий потом, за победной кружкой пива. Когда знаешь кто, узнаешь и почему. Я считаю, такая философия предпочтительней.

«Когда я буду знать почему, то узнаю, кто.» – Верно, здесь может не быть ничего личного. Как только преступление обнаружило себя… как преступление, то этот, э-э… полагаю, назвать преступника убийцей нельзя.

Гарош наполовину усмехнулся, совсем невесело: – В первую очередь, у нас не хватает трупа.

Иллиан, при всей своей рассеянности, все же не зомби. Но Майлз помнил этот охрипший, обезумевший от ужаса голос, настойчиво молящий его о быстрой смерти… – Убийце, – продолжил он, – неизбежно требовался козел отпущения, чтобы отвести огонь от себя. Потому что это не то дело, которое могут закрыть не завершив. Оно не будет «лежать до поступления дальнейших сведений», пока всем не наскучит и о нем не забудут. Он знал, что СБ никогда не прекратит расследования.

– Вы чертовски правы, – прорычал Гарош.

– Это дерьмо внизу было тщательно устроено так, чтобы его неизбежно нашли. Стоило поискам начаться… Слишком много записей существовало во слишком многих местах, чтобы кто-то мог просто заставить улики исчезнуть, Все, что я сделал, – Майлз заговорил медленнее, – это изменил график.

– Три дня, – криво улыбнулся Гарош. – Вы прошерстили всю СБ за каких-то три дня.

– Не всю СБ, только здание штаб-квартиры. И больше это смахивает на четыре дня. И все же… кто-то должен сейчас чувствовать себя весьма неуютно. Я надеюсь. Если они собирались поймать на крючок отставного лейтенанта Форкосигана, а вместо него получили лорда Аудитора Форкосигана… они должны чувствовать себя так, словно закинули леску на форель, а выудили акулу. В конце концов, я спустился вниз как раз вовремя. Получив в свое распоряжение несколько недель форы, как он и ожидал, наш убийца мог бы решить выдернуть свою наживку и попробовать что-нибудь еще. Боже, как я мечтал бы это знать!

«Кто же ненавидит меня и работает здесь?» Мог ли лейтенант Форберг обнаружить, кто такой на самом деле адмирал Нейсмит?… Не могут же у Форберга мозги быть настолько набекрень, чтобы он расправился с Иллианом просто ради того, чтобы уничтожить Майлза, а? «Несомненно, я был второстепенной целью.» Он должен был ею быть. Альтернатива слишком ужасна, чтобы об этом думать.

– Несмотря ни на что, вы добились невероятных успехов, лорд Форкосиган, – отметил Гарош. – Я раскалывал дела, которые начинались с куда меньшего количества данных, чем отыскали вы. Это хорошая, крепкая работа.

Майлз попытался не слишком радоваться точно отмерянной похвале Гароша, хотя чувствовал, что его лицо все равно заливает румянец. Гарош – человек очень сдержанный, и эти скупые слова явно из того разряда, которые надо еще постараться заслужить. Это определенно не может быть предательством по отношению к Иллиану – надеяться, что его преемник может еще подрасти и полноценно занять его место. Не точно, но так же.

– Какая жалость, – вздохнул Гарош, – что в штаб-квартире СБ так много людей недоступно для фаст-пенты.

– Слишком рано думать о том, чтобы начинать вырывать людям ногти, – заметил Майлз, грызя собственный ноготь. – Но искушение такое есть. Думаю, теперь мы ждем доклада от группы ваших системных аналитиков. Полагаю, – его лицо перекосилось от очередного сдерживаемого зевка, – я с тем же успехом могу на время этого ожидания отправиться домой и немного поспать. Вызовите меня в ту же минуту, как им будет чего докладывать, будьте добры.

– Да, милорд Аудитор.

– А черт! Почему бы вам не называть меня просто Майлз? Все так и делают. Эта чепуха насчет «лорда Аудитора» забавна лишь первые двадцать минут, а потом начинается работа. – Не совсем так, но…

Когда он выходил, Гарош проводил его взмахом руки, почти подходящим под определение «салюта аналитиков».

Поздним утром Мартин доставил Майлза обратно к парадной двери особняка Форкосиганов. Голова Майлза полнилась чарующим видением мягкой постели, но первым делом он послушно отправился на поиски миледи своей матери, чтобы сказать ей «доброе утро» или «спокойной ночи». Двое или трое слуг предоставили ему противоречивые сведения, где же ее искать, и эти указания наконец привели его в анфиладу гостиных на первом этаже восточного крыла, залитую необычно ярким для этой ранней, холодной зимы утренним светом. Графиня потягивала кофе и листала толстый фолиант в кожаном переплете. Майлзу показалось, что книгу он узнал: это был материал к полученному им от леди Форпатрил заданию по теме «Истории императорских бракосочетаний», тот самый том, в который он ранее закопался. «Лучше она, чем я.»

– Привет, милый, – ответила на его приветствие графиня, не отказав себе в удовольствии запечатлеть у него на лбу материнский поцелуй. А Майлз ограбил ее на здоровенный глоток кофе. – Тебя допоздна не было. Произошел какой-то прогресс в твоем деле?