Память

Лараджин подошла к стогу сена, где он спрятал меч.

- Я видела, как ты его прятал, - сказала она, доставая оружие.

Беспокойство в глазах Броклина превратилось практически в панику.

- Как ты…

Он схватился за меч. Когда его рука мимолётно коснулась руки Лараджин, сердце девушки затрепетало.

- Ты будешь сегодня на Большом Пиру? – спросила она.

- Конечно, - бросил он через плечо, возвращая меч на место.

- Наверное, я тоже пойду.

Лараджин ждала ответа, но Броклин как будто задумался – она сомневалась, что он услышал её слова. Вздохнув, она ушла на поиски отца.

***

Лараджин нервно вцепилась в своё платье, пытаясь правильно его расправить. Кайма с кружевной бахромой и тесные рукава с рассечёнными нарукавниками синего ускевренского цвета были подходящей длины, а вот лиф платья был ей велик. Неудивительно, учитывая, что платье подарила ей госпожа Тазиенна; его парча стала засаленной, а несколько мелких жемчужин потерялось.

Волосы Лараджин тоже никак не желали сотрудничать. Она пыталась сложить их в затейливые кольца, которые были сейчас в моде, однако волосы оказались непокорными, как змеи на голове у медузы. Она попыталась воспользоваться ещё одной, последней заколкой, но руки задрожали, и девушка выронила её.

На Большом Пиру будет Броклин – если он опять не забыл, какой сегодня день. Что он сделает, когда увидит её? Заметит ли все эти старания, или Лараджин останется для него просто ещё одним лицом в толпе? Осмелится ли она пригласить его на танец? Что, если он скажет да? Что, если она наступит на подол и снова опозорится?

Её глаза упали на шкафчик, в котором она спрятала выпивку Тала. На миг она заколебалась, но потом открыла его. Она подняла хрустальный графин, откупорила его и принюхалась. Почему нет? Может быть, это поможет ей взять себя в руки.

На вкус жидкость была сладкой, как дикий мёд, и хлынула в горло как огонь. Она почувствовала тёплое мерцание, распространяющееся из живота до самых кончиков пальцев. Ещё щёки потеплели, кожу защипало, и когда она краем глаза заметила себя в зеркале, её волосы как будто светились лучами восходящего солнца. Испытав приступ уверенности в себе – значит, вот как крепкие напитки действуют на людей? – она решила отыскать Броклина. Радостно рассмеявшись, она скользнула по коридору с грацией танцовщицы и постучалась в дверь Броклина.

Когда Броклин отворил, она увидела, что он тоже оделся на праздник – в облегающие рейтузы, подчеркнувшие мускулы его сильных ног, и бархатный дублет с высоким воротником. Он нахмурился, когда увидел её, но в следующий миг лучезарно улыбнулся.

- Лараджин! – воскликнул он. – Как здорово тебя видеть. Ты прекрасно выглядишь.

Последняя фраза была сказана с придыханием.

Несмотря на тёплое сияние внутри, Лараджин растерялась.

- Ты кого-нибудь пригласил на Большой Пир? – неохотно спросила она.

- Приглашаю. Тебя, - с куртуазным поклоном Броклин протянул ей руку.

Лараджин, которую от нетерпения била мелкая дрожь, приняла её.

***

Закат, повечерье, полночь и темнолунье пролетели со скоростью птиц, вскружив Лараджин голову. Большой Пир оказался даже прекраснее, чем она воображала. Он проводился в храме, на огромном дворе, окружавшем священный бассейн, где плавали лепестки роз, и оглушал все чувства. Арфисты и флейтисты наполняли воздух мягкой музыкой, искры волшебного света скакали среди брызг фонтанов, запах сандала наполнял сады, танцоры кружились в чувственных движениях танца. Столы были заставлены бутылями сверкающего вина и медовыми конвертиками с пряностями, которых мог отведать любой желающий. Жрицы Сьюн – а иногда жрецы – скользили тут и там в дымчатых красных нарядах, обнажающих талию и бёдра или изгибы прекрасной груди, награждая пришедших на праздник поцелуями припудренных золотом губ. Другие жрицы смиренно пересекали двор с храмовыми сокровищами в руках. Среди них были изящные скульптуры из стекла, картины сембийских мастеров, инкрустированные самоцветами кубки и резная кость.

Целью праздника было привлечь новых последователей в храм богини любви, но Лараджин подозревала, что у большинства веселящихся были более примитивные устремления. Некоторые покачивались от вина, и не одна пара скрылась в окрестных садах, откуда раздавался азартный шорох и хихиканье. Однако Лараджин начинала нервничать. Несколько парней пытались с ней флиртовать, но всех их прогнал собственнический взгляд Броклина. Его сильная рука тяжело лежала у неё на талии, и когда он говорил с девушкой, он прижимал губы к её волосам, как будто впитывая её аромат.

- Почему бы нам не найти угол потише? – прошептал он, увлекая её глубже в сады.