Память (Братья)

– Здесь я на своей территории, да и ваше положение дает мне возможность повторить все то, что я говорила вам в прошлый раз.

– Не стоит, у меня память хорошая!

– Замечательно. Тогда у меня один вопрос: вы хотите вновь стать мужчиной?

– Это в каком же смысле? – в голосе Дубенко послышалось ехидство.

– Это в таком смысле, чтобы встать на свои ноги и перестать изображать умирающего.

– Издеваешься… – утвердительно качнул головой Дубенко.

– Понимайте, как хотите. Но без вашей помощи мне не справиться.

– Говори, что надо делать, – вполне миролюбиво буркнул Дубенко.

– Всего лишь, перестать мне сопротивляться.

Дубенко только молча кивнул. «Вот и ладненько. Первый шаг мы сделали», – подумала Антонина, сама не зная толком, что имела в виду: то ли его выздоровление, то ли зародившееся, похоже только у нее, чувство.

Глава 40

Отговориться от заботы Ляльки Маринка смогла только уверив ту, что запрется на все замки и сразу же ляжет спать.

«Как же я устала», – Маринка отперла дверь «черного» хода.

Она впервые после смерти отца поднималась по этой узкой лестнице, которой пользовались только жители третьего этажа: выходов на другие этажи с нее не было. Ведь папу нашли именно здесь: человек, застреливший его, а потом и Маринкину бабушку, столкнул его тело вниз по ступенькам.

Маринка вошла в квартиру и скинула туфли. Босиком прошлепав в свою комнату, она буквально рухнула на кровать. «Что же теперь делать? Я понимаю, Борин не мог мне сказать, что Вадима подозревают в убийствах девушек, вот и придумал на ходу, что того разыскивают, как свидетеля. А я уверена, это он. Он мог. Потому я его и бояться начала, что он вдруг стал раскрываться с другой стороны. Он просто снял маску, перестал сдерживаться. Как я не замечала, что он не адекватен? Приписывала его срывы кавказскому темпераменту. Только вот знать бы, какие тараканы у него в голове? И что мне ждать? А вдруг правда посмеет ко мне придти? Прав дядя Леня, нужно дверь запереть на все замки». Маринка побрела в коридор. Когда – то отец, заказав новую входную дверь, попросил врезать туда замок, который можно было открыть снаружи и изнутри только ключом. Обычно, они, находясь дома, не запирали его. Маринка выбрала из связки самый длинный ключ, вставила в замочную скважину и повернула три раза.

Сон накрыл ее, как только голова коснулась подушки. Она не слышала ни скрежета металла, ни легкого скрипа дверных петель.

Лялька, сидя в машине, смотрела на Маринкину спину, на ее опущенные худенькие плечики и чуть не плакала от жалости к этой девочке. «Да что же это такое! Когда же это закончится!», – она никак не могла понять, почему за грехи их с Галкой биологической матери расплачивается сестра и теперь еще и ее дочь. Анна Андреевна никогда не была идеальной женой и матерью и, похоже, даже сейчас не задумывалась о своей уже почти прожитой жизни. Уже одно то, что в молодости она оставила новорожденную Галину в роддоме, уехав со своим любовником, не делало ей чести. Хорошо, что девочку сразу же удочерила тетя Валя, ее двоюродная сестра. То, что Галина рождена ею, Лялькина мать сообщила им только после гибели тети Вали. Галине к тому времени исполнилось уже сорок! Как же все – таки порой несправедливо обходится судьба с человеком! Тетя Валя, открытый и щедрый душой человек, не сказавший ни о ком ни одного дурного слова, жестоко убита. Теперь все, кто ее любил, ощущают сиротство. Лялька сама без конца «разговаривает» с ней, может быть, поэтому ей удается сохранять в своей жизни пусть и хрупкое, но равновесие. Что же говорить о Галке, которая в тот же день потеряла и мужа…

Лялька посмотрела на дверь, за которой скрылась Маринка. «Что– то мне не спокойно. Хорошо, если это просто осадок от разговора с Бориным. А если нет?» Она набрала номер квартиры Головановых. Длинные гудки. «Слава Богу, спать легла», – подумала она про Марину. Лялька завела двигатель и вырулила на дорогу. Краем глаза она заметила, как от арки в сторону шарахнулся какой – то мужчина. Лялька невольно глянула в его сторону. «Кавказец», – промелькнула быстрая мысль. Сердце внезапно сильно «бухнуло». Мужчина быстро удалялся в сторону соседнего дома. «Так не бывает. Слишком просто. Но это он, точно он!», – Лялька прижалась обратно к обочине. Стараясь держаться спокойно, она направилась к табачному киоску, притулившемуся около входа в стоматологическую клинику, которая принадлежала жене Борина Даше. Мужчина, нервно оглядываясь, заворачивал за угол дома.

– Лялька, ты что тут делаешь, ко мне приехала? Заходи, – Даша, высунувшись из окна, приветливо улыбалась.