Память (Братья)

– Вы о чем?

– Вам ведь не с кем оставлять Фросю на ночь, так?

– Да, – Антонина растерялась.

– А давайте девочку к нам. Вы не подумайте, квартира у нас отдельная, двухкомнатная. В доме напротив вашего. Сашенька так будет рада! Да и за Фросей мы присмотрим. А по утрам я их обеих буду в садик отводить.

– Мы?

– Я и моя мать.

Антонина задумалась. «Почему бы нет? Только неудобно как – то. Денег, что ли предложить?»

– Хорошо, я подумаю. Но только вы должны будете взять с меня плату.

– За что? – удивление Михаила было таким искренним, что Антонина на миг почувствовала себя неловко.

– За питание, уход, в конце концов, ребенок у меня очень подвижный, вы же знаете.

– Да что мы, тарелку каши или пирожок Фросе пожалеем? Ну, а то, что Фрося шебутная, так это замечательно! Может она и Сашеньку расшевелит, она у нас все больше книжки рассматривает, уже до нашей библиотеки добралась!

Антонина больше не раздумывала: в ночь ей нужно было уходить на дежурство. Вечером, приведя Фроську к Михаилу, она познакомилась с бабушкой Саши. Она оказалась гораздо старше, чем думала Антонина, но была полна сил и энергии. Девочек она сразу усадила за стол, налив им по чашке молока и поставив перед ними тарелку со сладкими пирожками.

Михаил вызвался проводить Антонину до госпиталя. Она согласилась. Романа у них как такового не было. Букет, принесенный однажды Михаилом не к празднику, а просто так, был единственным за их недолгую совместную жизнь. Поженились они, как только девочки пошли в первый класс. Жили у Антонины, бабушка забирала детей из школы, кормила и делала с ними уроки. За ужином обсуждали прошедший день, планировали следующий, хотя, что уж тут было планировать – ничего не менялось, дни были похожи один на другой как близнецы. Другому бы стало скучно, но Михаилу, похоже, нравилась эта предсказуемость и покой. Позже Антонина поняла, почему он такой. Однажды вернулась мать Саши. Тоня, почему – то всегда считавшая ее погибшей, поначалу не поняла, кто эта женщина с яркими рыжими волосами. Только, когда маме Михаила пришлось вызвать скорую, у нее при виде бывшей невестки случился сердечный приступ, она обо всем догадалась. Скоро у Саши не стало бабушки. После похорон Михаил, избегая прямого взгляда Антонины, собрал свои и Сашенькины вещи и тихо сказав «прости», вернулся к бывшей жене. Фрося ревела несколько дней, отказываясь идти в школу. А Антонина не переживала совсем. Ей было жаль дочь, которая успела привыкнуть к папе Мише, но сама она рассталась с ним легко и без сожаления.

«Три мужика с проблемами за всю мою жизнь. И там, в палате, еще одна большая проблема» – Антонина отхлебнула из бокала остывший чай. «Когда я, дура, начну жалеть себя?» – она прекрасно понимала, что это не для нее – состоявшийся муж при больших деньгах и спокойная жизнь за его спиной.

Глава 48

Вымыта последняя чашка, кухонное полотенце заняло свое место на крючке около мойки, руки намазаны питательным кремом. «Так, вроде бы все», – Валентина Прокофьевна Романова окинула взглядом блестевшую чистотой кухню. «Ничего такого не сделала, а ноги гудят и шум в ушах!» – то ли упрекнула, то ли пожалела она себя. Простая когда – то работа по дому в последнее время давалась ей с трудом. Она, конечно, понимала, что не совсем здорова, но времени хотя бы подумать об этом, не было. Да еще мысли о дочери не давали ей покоя. И еще она в последнее время стала часто вспоминать Егора. Вот и недавно она, глядя вслед выходящей из кухни дочери, подумала, что понимает зятя, бросившего эту неповоротливую, совсем не следящую в последнее время за собой женщину. Как – то постепенно Лера перестала обращать внимания на свою внешность. Парикмахер, маникюрша и массажистка уже года два, как не бывали в их доме. «Да, Лерка превратилась в настоящую тетеху еще тогда, когда Егор жил с нами» – вспомнив Беркутова, Валентина Прокофьевна вздохнула. Зятя она любила.