Память, что зовется империей

Но прямо сейчас, пока Агавн совсем не торопится отвечать, Ончу нужен хоть кто-то, чтобы сладить с гостем из Врат Анхамемата, и если нельзя доверять Культурному наследию, то сойдет и Тарац, несмотря на все свои игры с империей.

Глава 7

сердце наших звезд прогнило

не полагайтесь на него

солидарность с Одилией!

Флайер с изображением оскверненного имперского военного флага, найденный в ходе зачистки после инцидента на плазе Центр-Девять 247.3.11; отправлен под нож с остальной крамольной литературой

* * *

[…] тогда как среди предпочтений в развлечениях возрастной группы 15–24 первое место по-прежнему занимают тейкскалаанские литература и СМИ, исследование также выявило большое число молодежи Лсела, в первую очередь выбирающих литературу авторов-станционников. Особого внимания заслуживает короткая форма – как прозаическая, так и графическая, – которая распространяется в форме брошюр или кодексов бесшовного скрепления: и то, и другое легко воспроизводится на пластипленочном принтере любого уровня. Часто эти брошюры и кодексы созданы представителями своей целевой аудитории (т. е. возрастной группы 15–24), без одобрения или вмешательства со стороны комитета по литературе…

Доклад по «Трендам в медиапотреблении», запрошенный Акнель Амнардбат для Культурного наследия, выдержка

Расходящиеся из центра своды банкетного зала Дворца-Земля наполнялись струящимся светом: все ребра были сделаны из какого-то прозрачного материала, по которому хлестала река золотых искр. С их вершин свисали люстры, словно парящий звездный свет. Черный мрамор пола отполировали до зеркального блеска. Махит видела в нем собственное отражение; казалось, словно она стоит среди звездного поля.

Как и все остальные. Зал переполняли не только огни, но и патриции, сходившиеся в беседующих кружках и снова расходившиеся: единый огромный тейкскалаанский организм, менявший только очертания. Три Саргасс – безупречная в своем кремово-пламенном костюме оттенков, нарочито приглушенных до официальной нормы в огромном зале и блеске гостей, – спросила у плеча Махит: «Готова?»

Махит кивнула. Отвела плечи назад, выпрямила спину; расправила рукава серого формального пиджака. Этим утром Девятнадцать Тесло послала кого-то принести вещи из ее багажа, и как же Махит радовалась, что все ее государственные тайны хранились в голове, а не в чемоданах. Костюм проигрывал в сравнении с буйством металлических цветов и зеркал, каким встречал тейкскалаанский двор, но она хотя бы выглядела как посол с Лсела, а не кто-то еще. Хоть и прошлась с Девятнадцать Тесло, блистающей в своем белоснежном наряде, и с целой ее свитой – даже если шпионы и сплетники запомнят ту прогулку, а не это посещение императорского двора.

– Посол Махит Дзмаре со станции Лсел!

Когда хотела, Три Саргасс умела быть громкой. Она уперлась ногами, задрала подбородок и огласила имя Махит, будто заводила песню – долгий, отчетливый, зычный крик. «Оратор, – подумала Махит. – Она же говорила, что если бы не я, то сегодня выступала бы со стихами». Среди собравшихся придворных был приятный и пугающий интерес – сместился центр внимания, на нее легли сотни скрытых облачных привязками глаз. Она простояла неподвижно достаточно, чтобы они пригляделись, – достаточно, чтобы произвести первое впечатление. Высокий худой человек в варварских штанах и камзоле, рыжевато-каштановые волосы пострижены коротко, под низкую гравитацию, лоб – высокий и оголенный. Непохожа на прошлого из ее рода: женщина, неизвестная, непредсказуемая. Молодая. Улыбчивая – а с чего бы послу улыбаться.

(А еще живая. Вот важная разница.)