Память Древних

— Я, признаться, тоже об этом подумал, — протянул Фирин, присаживаясь на вторую кровать рядом с Эдортой. — Но почему ты сказала, что архонт не смог бы развалить Цитадель или добиться сфер угрозами?

Борво встал напротив Фирина с однозначным требованием во взгляде. Маг едва шевельнулся, чтобы отодвинуться, как Борво уже попытался сесть, отодвигая колдуна собой и втискивая зад в образовавшуюся брешь. Эдорта подвинулась в противоположную от Фирина сторону сама, жутко при том краснея.

— Потому что любую Цитадель Тайн защищает оборонительный барьер, — тоном, которым сообщают о грандиозных открытиях, поведала чародейка. — И потому, что у архонта нет никаких по-настоящему сильных атакующих заклинаний, чтобы пробить его.

Стенн натуральным образом хмыкнул. Фирин прочистил горло смешком.

— В каком смысле? — спросил маг. Подобное заявление выглядело натуральным образом абсурдно.

— В прямом. Смотрите, — Данан зажглась, сложила ноги крест-накрест, и наклонилась к остальным. Диармайд примостился рядом, и, к интересу большинства, Жал даже не попытался оспорить это. — Вы, я имею в виду, те, с кем мы уже давно, — уточнила женщина, — привыкли ассоциировать магов со мной. Но я не обычный маг, я рыцарь-чародей. Для меня само собой разумеется владеть двумя Домами магии. Однако основная часть магов всегда развивается только внутри одной школы. Даже ты, Фирин, — оглянулась она на эльфа. — Ты непревзойденный телемант, но только телемант.

Эльф на это пожал плечами: что есть, то есть.

— И как это мешает архонту пробить барьер в Цитаделях Тайн? — напрягся Йорсон. — Ведь иначе бы он вообще не заинтересовался амниритовыми шахтами, я правильно понял?

Стен снова хохотнул. А Борво, чуть растягивая и немного ворча, пояснил:

— Ах, да, вы же еще не знаете, что когда Данан рассказывает, мы всегда начинаем с истории про создание мира.

Тут Стенн заржал, а Данан сощурилась. Дей, наблюдая за женщиной, испытал навязчивый зуд в ладонях — одинаково хотелось её обнять и вмазать. А еще почему-то растереть, чтобы она стала больше похожей на живую.

— Мы с вами давно знаем, что в Консорциум принимали только тех чародеев, которые овладели двумя Домами магии, — произнесла чародейка.

— То есть все они были рыцарями-чародеями? — не понял Борво.

Стенн, между делом, расчехлил фляжку с элем и, закатив от удовольствия глаза, приложился. На возмущенный взгляд Диармайда: «Ты что делаешь?!», гном пожал плечами: «Ну а что? Просто так что ли тут сидеть?»

— Нет, — отозвалась Данан, — основной расцвет рыцарей-чародеев как ордена, сражавшегося против заклинателей душ, приходится уже на закат Ас-Хаггардской империи, и особенно на времена первых Пагуб, когда заклинателей душ было еще много. Поэтому, кстати, я хочу сказать, что ты был прав, Дей, в предположениях, — она обернулась к соседу. — Наш архонт не сможет поднять в армию нежить. По крайней мере, сам, если не найдет себе подручного заклинателя душ. Но это не главное. Важно, очень важно, — подчеркнула Данан, — то, что претендент в архонты в Консорциуме теократов должен был владеть двумя Домами магии.

— Ладно, это понятно. — Хольфстенн, сделав глоток, утер губы и включился в беседу. — Но, я думал, в любом магическом направлении есть атакующие заклинания, нет?

— Нет, — отозвался Фирин. — Простенькие атаки магической энергией может освоить любой маг. Однако купол Цитадели Тайн — это мощнейший барьер. Все, которые мне доводилось встречать, создавались несколько поколений совместными усилиями сотен телемантов и представителей других Домов. Такой обычной шаровой молнией не прошибешь.

— Нужно заклинание посерьезней, — добавила Данан.

— Намного серьезней. Самая разрушительная из магических школ, — продолжил Фирин, — Дом Владык, школа стихий. У них можно набрать с десяток подходящих узоров. Остальные Дома довольствуются одним или двумя заклятиями, и всех их можно пересчитать по пальцам одной руки.

— Небесный удар телемантов, — начала загибать пальцы Данан, — Магическая месть и Дрожащая темница в Доме Призыва, ни одного в Доме Свитков, и Поющая погибель — в Кошмаре.

— Да ладно тебе скромничать, Данан. Твое Увядание видели мы все, — заметил Хольфстенн. Он улыбался, но выглядел пугающе серьезным. Имел право.

— Увядание — это другое, Стенн. Его нельзя применить против барьера.

— Да-да, — включился Дей, заставляя себя отбросить навязчивые идеи насчет чародейки. — Давайте вернемся к барьерам. К чему ты завела речь про атакующие чары, Дан?

— Если бы в истории Аэриды существовал хоть один колдун, равно владевший тремя Домами магии, об этом бы знал каждый школяр, первый день вступивший в Цитадель Тайн, — ответила Данан. — Это значит, у нашего архонта в рукаве действительно только два больших таланта. И у меня не осталось никаких сомнений: это Преобразование и Иллюзии.

Диармайд вскинулся первым: разом в его голове пронеслось столько вопросов, что лейтенант едва не откусил себе язык. Поэтому спросил, как мог, ёмко:

— Данан?