Память – это ты

Мы подбежали к нему и забрались в кузов, накрытый видавшим виды зеленым брезентом. Скрестив пальцы, пытались отдышаться. Лай доносился уже издалека. А рядом прозвучали другие голоса:

– Ладно, привет Антоньите.

– Передам.

– Тебя точно не подвезти?

– Нет-нет, точно. Тебе в другую сторону, а мне тут всего десять минут пешком. Заодно яичницу переварю.

– Ну смотри не задерживайся.

– Agur[29], Эрнесто. Счастливого пути. Осторожно на дороге, тут полно всякого сброда.

– Agur, Юлен[30].

От простой мысли о яичнице я разволновался. А от запаха свежего кофе у меня потекли слюнки. В животе заурчало, и Хлоя пихнула меня локтем.

Урчание погромче моего возвестило, что мотор завелся. Грузовик выехал с заправки и покатил по шоссе. Мы выглянули из-под брезента: на опушке леса показались солдаты, сдерживающие осипших собак, которые, казалось, одни понимали, где нас искать, и рвались к дороге.

Мы вздохнули и привалились к бортам кузова друг напротив друга. Грузовик шел порожняком, не считая пары ящиков, в которых не оказалось ни еды, ни оружия. Мы ни словом не перемолвились за весь путь, скрашенный лишь насвистыванием шофера.

От одного взгляда на Хлою у меня кружилась голова. Мне до смерти хотелось придвинуться ближе, прикоснуться, заговорить о чем-нибудь, вдохнуть ее запах, поцеловать ее… Но было очевидно, что она не разделяет моих желаний. Гордость не давала мне спросить напрямую. Или, вернее, страх отказа. Страх пробудить абсурдные подростковые фантазии и столкнуться с суровой реальностью. В очередной раз.

Пока я мучительно искал первое слово, чтобы разбить лед, грузовик остановился. Выглянув, я увидел, что мы стоим посередь дороги. Хлоя выглянула со своей стороны и быстро поднесла палец к губам. Я тут же понял почему.

– Здравствуйте. – Голос принадлежал явно не шоферу.

– Что случилось?

– Думаю, бензин кончился. Хотели выехать побыстрее… Нет ли у вас запасной канистры?

– Нет, сеньор. Но за горой, в получасе отсюда, есть заправка.

– Можете отвезти нас?

– Придется возвращаться, сеньор, мне нельзя опаздывать… Начальник… Там дальше есть еще одна… Это час езды. Если хотите, я могу…

– Боюсь, вы неправильно меня поняли. Видите человека в машине? Он всю ночь трудился над документом вместе с самим каудильо. И этот документ нужно доставить к определенному часу, понимаете?

Мы с Хлоей недоуменно переглянулись.

– Д-да. Думаю, да, – промямлил шофер.

– Так вот. Я спросил, не можете ли вы нас подвезти, просто из вежливости. Не хотелось приказывать. Но также мне не хотелось бы докладывать каудильо, что его послание не доставлено вовремя, потому что некий водитель грузовика недооценил важность нашей задачи и помешал ее выполнить.

– Простите меня, сеньор. Садитесь. Я отвезу вас на заправку. Там наполним канистру и вернемся к…

– Нет, – перебил тот. – Вы отбуксируете нас на заправку. Мы не можем целый час ездить туда и сюда. У вас есть веревка?

– Да, сеньор. В кузове. Сейчас.

Мы бесшумно переползли и спрятались за ящиками.

Шофер залез в кузов. Тут я увидел, что веревка валяется у ног Хлои, и прицокнул языком. Она посмотрела на меня с упреком, порицая за шум, а я глазами показал ей на веревку.

Шофер шарил по кузову в паре метров от нас.

– Ох, Эрнесто… Куда же ты ее подевал… – приговаривал он нервным шепотом.

Хлоя скосила глаза на мой нож. Я отрицательно покачал головой.

Шофер отодвинул один из ящиков и увидел нас обоих, съежившихся в углу.

– Черт подери! – испуганно воскликнул он.

– Вам помочь? – равнодушно отозвался снаружи военный.

Эрнесто несколько секунд вглядывался в нас. Мы боялись пошевелиться. Наконец он протянул руку и вытащил веревку из-под ноги Хлои.

– Нет! Нашел! – крикнул он, снова задвигая нас ящиком.

Я мгновенно обмяк. Убрал руку с рукоятки ножа и взглянул на Хлою – она улыбнулась с облегчением.

Сидя рядом за ящиками, мы пережидали, пока шофер привяжет веревку. Несколько минут спустя мы уже ехали в обратном направлении. Мы бы спрыгнули, если бы эти придурки сели к Эрнесто. Но они предпочли остаться в своем роскошном автомобиле, охраняя ценный документ, и тащиться на буксире. Так что мы не могли незаметно вылезти и снова ехали прямо к черту в зубы.

– Нужно что-то делать, – прошептала Хлоя.

– Испариться?

– Это ты как раз умеешь.

– Не может быть… Так ты поэтому? Потому что я ушел?

– Забудь. Дай нож.

– Хочешь вонзить мне в грудь?

– Не наводи на мысль. И дай нож.

Я протянул. Решил, что момент неподходящий, чтобы обсуждать ее манеры. Было ясно, что Хлоя уже что-то придумала, потому что она покинула наше укрытие, подползла, как ящерица, к задней части кузова и свесилась наружу. Так что военным, едущим на буксире, открылась следующая картина: одетая в форму женщина наполовину свесилась из грузовика, пытаясь… Что, собственно, она пыталась сделать?