Память – это ты

Я услышал сносимые ветром крики и рев мотора. От борта кузова отскочила пуля, и сердце у меня екнуло. Я присоединился к Хлое – скрываться дальше не имело смысла. Военные, увидев еще и меня, выпучили глаза. Тот, что сидел рядом с водителем, высунулся в окно и прицелился из револьвера, а водитель легковушки отчаянно давил на клаксон, сигналя Эрнесто, который, похоже, ничего не замечал. Я был испуган, но на лицах военных тоже был страх: они смотрели, как Хлоя, без устали орудуя моим ножом, пилит толстую веревку.

Черный дым, вырывавшийся из выхлопной трубы грузовика, мешал чуть не выпадавшему из окна военному прицелиться. Мерзавец снова промазал, но рано или поздно мог попасть в цель. А целью была Хлоя, так что я стал хватать что под руку подвернется и кидать в легковушку. Один из брошенных ящиков обезоружил стрелявшего. Растерянность длилась недолго, водитель отдал ему свой пистолет.

– Ты его что, никогда не точишь? – Хлоя опасно свешивалась, по-прежнему пиля веревку.

Мне нечем больше было кидаться, и я стал кривляться, пытаясь отвлечь внимание. Но военный не дал себя обмануть и спокойно прицелился. Тут раздался треск: веревка лопнула. Хлое не за что больше было ухватиться, она стала вываливаться из грузовика, я бросился к ней.

Роскошный легковой автомобиль уже не поднимался в гору, а, ускоряясь, катился назад под крики пассажиров. Напоследок мы увидели, как он докатился до крутого поворота и сорвался в пропасть.

Мы так и не поняли, никто не понял, что это происшествие означало для будущего страны. Документы, обязывавшие Испанию присоединиться к Оси и, следовательно, немедленно вступить в мировую войну, так никогда и не попали в руки Гитлера. В результате стало ясно следующее: во-первых, его угроза Франко была блефом (предполагаю, Гитлеру тоже не хотелось наживать еще одного врага, и, наверное, он подумал, что пусть лучше Испания соблюдает нейтралитет, чем выступает против него), а во-вторых, приписываемая Франко смелость отказать Гитлеру – полная чепуха.

Вероятно, никто не знает, какова была дальнейшая судьба этих документов. Единственное, что стало известно годы спустя, – что в правительстве были предприняты попытки уничтожить все следы их существования. И это удалось.

Хотел бы я посмотреть на лицо Эрнесто, когда он понял, что потерял по дороге. Но мы не стали дожидаться этого момента и на одном из поворотов, где грузовик сбавил ход, спрыгнули и снова углубились в лес.

За первые полчаса Хлоя не удостоила меня ни единым взглядом. Она шла впереди, шагая широко и решительно, словно знала, куда идет. Я следовал за ней молча, гадая, как долго продлится этот спектакль. Видя, что она не собирается сдаваться, – всегда была упрямая – я сменил тактику и стал подначивать ее.

– Смотри-ка, Amanita caesarea[31], – указал я на семейку грибов во мху. Я понятия не имел, что это за грибы, но был уверен, что Хлоя не упустит возможности поправить меня и сказать, какой я дурак.

На этот раз я уклонился от резко отпущенной ветки и вспомнил слова матери: “Когда у тебя закончится терпение, сдержись и начинай заново”.

– Ты можешь на секунду остановиться? – закричал я, хватая Хлою за руку.

Она влепила мне такую оплеуху, что я еле устоял на ногах. Это было уже чересчур. Я спас ее, тащил несколько километров, нашел укрытие, бросил капитана Амата, рисковал во время преследования, в нас стреляли, а теперь… она лупит меня?

– Можно узнать, что с тобой? – Я снова схватил ее; Хлоя хотела опять ударить меня, но я был уже начеку.

– Пусти! – Она пнула меня в голень. Я скорчился от боли, но успел схватить ее снова, не дав ускользнуть. Хлоя дернулась и стала бороться.

Мы упали на землю и покатились по опавшим листьям. Наконец мне удалось придавить ее к земле:

– Хватит! Посмотри на меня!

– Чего тебе? – зло ответила она, но перестала сопротивляться.

– Это я, Хлоя. Это я, – мягко сказал я, вглядываясь в ее глаза.

– Ты? Это уже не ты.

– Думаешь, мне было легко?

– Думаешь, мне было лучше?

– По крайней мере, я ни в чем тебя не обвиняю.

– Наверное, это потому, что я не предала свои идеалы.

– Какие идеалы? Кто тебе рассказал про мои идеалы? Сколько я помню, идеалы еще ни разу меня не накормили, не спасли родителей и не помогли тебе. Это я тебе помог. Идеалы – кратчайший путь к могиле.

– Ну я, по крайней мере, умру со спокойной совестью.

– Но ведь умрешь, дура! Никакая цель, даже самая благородная, не стоит того, чтобы за нее умирать.

Успокоившись на минутку, Хлоя попыталась застать меня врасплох и снова стала биться, как рыба, вытащенная на сушу.

– Пусти, идиот.

– Знаешь что? Давай покажи мне свои идеалы. Давай. Вот перед тобой солдат. – Я отпустил руки, взял свой нож и протянул ей: – Ну!

Хлоя взяла рукоятку и с силой сжала. Приставила лезвие мне к горлу.

– Ну же! Ради твоих идеалов. Давай!

– Ненавижу! Ненавижу! – Она стиснула зубы.

– Почему ты не можешь признать, что рада меня видеть?

Ловким движением Хлоя слегка порезала мне шею. Стало не смешно.

– Ай! Ты с ума сошла? – испуганно закричал я, но Хлоя нисколько не смутилась.