Память гарпии (СИ)

Орфин поперхнулся, и Тис усмехнулась, покосившись на него.

— А что? — она пожала плечами. — Может, и мог, не знаю. Но похоже, не особо-то мы друг друга любили, а? Быстро он нашел замену!

— Ты перешла почти три года назад.

— Мало ли. Может, он и при жизни мне изменял?

Ее глаза недобро блеснули. Орфин вспомнил слова Набата о том, каких дел крепчий может натворить в синергии со зрячим — стать настоящим полтергейстом. Не стоит пускать ее дальше в Бытое. Он почти разорвал контакт с ее кожей. Но если отступиться сейчас — это будет означать, что все напрасно. Быть может, именно эмоции пробьют брешь в заслонках ее памяти? Пусть даже это будут ревность и гнев. Странно было бы ждать от Тис светлых чувств, не так ли?

«Я успею остановить ее, если она подойдет к черте», — подумал он, но сам себе не поверил.

Кончики пальцев лишь самым краем касались ее локтя, и по ним бегали невидимые искры. Но стоило принять решение, и его ладонь скользнула вниз по девичьей руке и сомкнулась в замок с пальцами Тис, жесткими, как когти.

— Делай, что считаешь нужным, — сказал он. — Но постарайся вспомнить.

Тис подняла на него взгляд, удивленный и взбудораженный. Она осмотрелась с коварным прищуром, подняла руку и запустила пальцы в лампу под потолком. Та замерцала, и Орфин ощутил энергию, которая проходила сквозь него в мир живых. Он сам потянулся к столу и резко провел рукой сквозь вилку, как будто ударил. Та слегка зазвенела по столешнице.

Живой мужчина лишь безразлично покосился на странности и продолжил разделять гребнем светлые пряди. Зато глаза девушки потрясенно распахнулись, когда призраки начали вмешиваться в Бытое.

Тогда Тис взялась за ее волосы и принялась их электризовать и путать. Одни пряди застревали в расческе, другие, распушившись, взлетали к потолку.

— Я… сама… давай? — попыталась освободиться девушка, но мужчина продолжал бороться с ее шевелюрой.

Орфин усмехнулся. С каждой минутой его всё больше наполнял ребяческий задор. Вторя Тис, он тоже зацепил рукой лампу и заставил ее искрить, пользуясь пульсирующей энергией гарпии.

На мгновение он увидел самого себя мальчишкой лет десяти. Он принес в спичечном коробке пойманных пауков и многоножек, и теперь пускает их за шиворот другому парнишке, а тот вопит и пытается сбежать. Странный образ тут же развеялся, оставив терпкий привкус ностальгии.

— Просто скачки электричества, — успокаивал девушку мужчина.

Наконец он отложил расческу, помог девушке встать и повел ее по длинному коридору. Призраки последовали за живыми. Для этого Орфину пришлось нащупать в Пурге штурвал и встать вплотную к борту. Так он мог оставаться в Бытом, не рискуя случайно задеть рукой древо, захватившее центр плота. Чтоб перемещаться вместе с Тис по квартире, нужно было поворачивать штурвал на ощупь и тянуть небольшой поршень, придавая лодке толчок скорости.

Спальня, куда вошли живые, наполнила уши тиканьем сотни часов, и Орфин невольно отпрянул, едва не потеряв контакт с Тис. Внутри него самого как будто щелкнул механизм со стрелками-иглами и обратным отсчетом. На каждом скачке секунд его кололо странным беспричинным гневом. Он остановил лодку и уставился на дьявольскую коллекцию. На стенах и полках, на столе и в изголовье кровати — всюду шептались шестеренки. Циферблаты, как бездушные лица, смотрели на Орфина. Он тихо выругался. Верстак у окна был заставлен отдельными деталями часовых механизмов и инструментами. Всё разложено симметрично и аккуратно. Кроме того там стояла пара аптекарских пузырьков с маслянистой красной жидкостью, один почти пустой.

Живой мужчина усадил девушку в кресло, поцеловал в висок и коснулся ее щеки.

— Какая же ты у меня красавица. Папе пора на работу. До вечера, милая.

Он вышел из комнаты.

Тис выразительно посмотрела на Орфина, но он совсем потерялся в стрекоте часов. Оскалившись, он в ярости махнул кулаком сквозь одни из них, и часы забили раньше времени, хрипло звеня. Живая девушка затравленно посмотрела на них, и он опомнился.

— Всё хорошо? — настороженно спросила Тис. — Ты слышал, что он сказал? «Папа»? Я даже не знаю, что хуже! Орфин, ты точно в порядке?

— Да-да.

Вдруг голос подала живая.

— Зд-десь кто-то есть? — спросила она, нервно приглаживая наэлектризованные волосы.

Орфин и Тис переглянулись.

— Еще как! — эти слова Тис протолкнула за завесу, и они раздались в Бытом хрустким шуршанием, как потрескивание граммофона. Их энергия еще десяток секунд гулко и приятно звенела в Орфине.

Девушка взвизгнула, но тут же зажала рот ладонью. Ее светло-голубые глаза стали как серебряные монеты. Тис продолжила с нажимом и иронией:

— А ты у нас пай-девочка, да? Папочка в тебе души не чает?

Из глаз живой вдруг покатились слезы, и она закусила собственные костяшки пальцев. Она потянулась к пузырьку с красной жидкостью.

— Не смей! — рявкнул Орфин. Его голос разнесся треском и хрипом — так же, как слова Тис.

Девушка вздрогнула.

— Андрей?.. — спросила она со всхлипом. — Это ты?

Тис покосилась на Орфина. Тот повел плечом.

— Вспоминается что-нибудь?