Память гарпии (СИ)

Дыра в фундаменте обнаружилась ровно там, где он помнил. Она казалась меньше, чем в детстве — должно быть, потому что он сам вырос.

Орфин опустил тело в темное жесткое ложе и с трудом выпрямился. Далекая заря не дотягивалась до метровой глубины ямы, и потому Риту полностью поглотила тень. Это было хорошо. Можно не смотреть на месиво, оставшееся вместо глаза. Можно представить ее прежней. Можно представить, что там никого и нет.

Так Орфин и сделал, когда бросал вниз щебень и обломки бетона.

* * *

— Конечно, нет, — сказал он упавшим голосом. — Но в ней была свобода. И, знаешь… у меня осталось уже немного памяти. Но те эпизоды, что ещё со мной — они много значат и много дают. И я правда верю, что твои — можно вернуть. Ведь если ты бессмертна, значит, что-то держит тебя, и я нутром чую, что это связано с памятью. Асфодель сделала из тебя машину, но ты человек, Тис! Я просто хочу вернуть тебе то, что по праву твое. Вернее, помочь, потому что вернуть это можешь только ты сама.

— Почему ты так самозабвенно заботишься обо мне?

— Может, это просто форма эскапизма? Спасая тебя, я могу не думать о том, что мне-то никто уже не поможет… — он ухмыльнулся. — Не бери в голову.

Тис грустно перебирала его пальцы в своих. Прикосновение было твердым и холодным.

— Ладно, не будем тянуть! — сказал он, бодрясь. В Бытом вокруг вились змеи кабелей и иногда проносились поезда. Он крепче сжал руку Тис и натянуто улыбнулся. — Нам нужно обоим расслабиться и довериться друг другу.

Девушка взволнованно облизнула губы.

— Постой… Думаю, это не то место. Я… наверное, знаю, что мне нужно увидеть в Бытом. Чувствую… Оно всегда казалось значимым.

Орфин уставился на нее с приоткрытым ртом. В груди смешались надежда и возмущение.

— И ты говоришь об этом только сейчас?

— Я не понимала этого раньше! Нам нужно к ветряным островам и дальше от них в сторону мглы. Туда, — она указала рукой.

Глава 25. Эрос

«Всего живого ты первопричина»

Пока они плыли, Бытое успело утонуть в ночи и озариться сумрачным рассветом. Цветущие весенние дорожки Останкинского парка под розовыми облаками казались жестокой насмешкой над мертвецами. Весь мир продолжает жить, но не ты.

Наконец они добрались до места, но óстрова здесь не было. Лодку пришлось поднимать на пять этажей — она кряхтела и покачивалась, взлетая чуть выше с каждым толчком пара.

Сидя у рычага, раз за разом надавливая на него, Орфин смотрел в Бытое. Жилые квартиры сменяли друг друга, и беспечные люди в утренних заботах не подозревали о взгляде из-за завесы. Кто-то суетливо одевался, кто-то нежился в постели. Наблюдать и оставаться незамеченным давно стало привычным, как для врача просить пациента раздеться за ширмой. Будто смотришь авангардное реалити-шоу.

Наконец Орфин набрал нужную высоту. Это место… Шершавые обои, деревянный плинтус, отошедший в углу, дорогое зеркало и повисший над ним провод… Повороты коридора, скрип правой двери… Стоило оказаться здесь, и горько заныло под сердцем.

За небольшим столом задумчиво завтракала молодая женщина. Мужчина гораздо старше нее заваривал какао, наполняя кухню сладким ароматом. Ему за пятьдесят — высокий, тощий, со впалыми глазами и густым серебром в коротких черных волосах. Ей — около двадцати, но она анемично бледна и заторможена. Одета в длинную белую сорочку с кружевом, спутанные русые волосы почти касаются пола. Мужчина поставил две кружки, поцеловал девушку в макушку и сел рядом.

— Пей, дорогая.

— Ну, что здесь? — нетерпеливо спросила Тис.

Орфин не спешил отвечать. Он разглядывал квартиру и ее обитателей, пытаясь понять, почему это место вызывает в нем такое томление.

— Что ты чувствуешь? — тихо спросил он, прислушиваясь к собственным ощущениям. — Что-то особенное?

— Да… — прозвучало в ответ после паузы.

Он моргнул, переключаясь на Пургу. Вокруг снова воцарились серость и тишина. Маленький плот болтался посреди пустоты, с кровавым древом и бескрылой гарпией на борту. Тис выглядела болезненно взволнованной, теребила кудри и лихорадочно оглядывалась.

— Так что здесь? — повторила она, заметив, что он сфокусировал на ней взгляд.

— Давай, я попытаюсь показать тебе.

Он мягко взял ее руку. Чуть сжал пальцы, тонкие и твердые, как косточки, и заглянул в золотые глаза. Чтобы вместе проникнуть в Бытое, они должны доверять друг другу. На короткое время стать почти что единым целым.

Он никогда не понимал Риту до конца — даже при жизни, когда никто еще не превращался в чудовищных птиц. Банально, но, должно быть, эта загадка его и заворожила.