Память гарпии (СИ)

Подавив воющую жалость, он заставил себя уводить плот всё дальше от островов Приюта. Сторонясь кровавого древа, в которое обратился Тоха, Орфин выискивал подходящее место для стоянки — такое, куда демоница не сможет последовать за ними по Бытому. Наконец он нашел плато в тоннеле метро и неумело опустил лодку там.

— Тис, — позвал он участливо. — Ты меня слышишь? Ты сможешь передать ей мои слова?

Гарпия приподняла на него затуманенный взгляд. Ее рот кривился от боли. Сжимая зубы, девушка несколько раз часто кивнула.

— Тогда скажи ей, что я помню наш уговор. Пусть она оставит тебя в покое, и тогда мы обсудим с ней все детали.

— Тебе нельзя к ней, — прохрипела Тис.

— Я к ней и не полечу.

— Тогда как?..

Орфин немного смутился, но не отступил.

— Ты будешь связным.

На миг ее глаза полыхнули прежним возмущенным огнем. Но затем, смирившись, она опустила веки и слабо кивнула. Шумно выдохнув, откинула голову назад. Ее кулаки немного расслабились, и рябь прошла.

— Она… — поморщившись, хрипловато сказала Тис, — несет бред. Мол, «очень рада, что ты в порядке», — Тис произнесла это нарочито манерным голосом, подражая Асфодели.

«Она рада, что я в порядке! Ну, еще бы. Кто знает, может, тот блеф и сработал бы».

И всё же странно: почему она начала именно с этих слов? Опять притворное дружелюбие? Или у нее были причины считать, что он канул?..

Только сейчас Орфин понял, что все те дни, которые он провел у кочевников, Тис могла выдать его Асфодели. Черт, почему он ни разу не подумал об этом прежде? И всё же, хоть хозяйка пытала ее, Тис ничего не рассказала. Это не укладывалось в голове. Асфодель буквально расщепила девочку на молекулы! Как она могла сохранить что-то в тайне?

— Ты не говорила ей, где я? — спросил он шепотом, словно Асфодель физически присутствовала здесь. — Все это время?..

Тис приподняла уголок рта в слабом подобии ухмылки.

— Я сказала, что убила тебя.

— Зачем?..

Тис снова зажмурилась и проскребла ногтями по дну лодки.

— Она всё шлет тебе… «Я уже достаточно наказала птичку, Орфин, но если это единственный способ до тебя достучаться… мне придется продолжить. Ты ведь знаешь, как важно мое дело. Как ты мог всё бросить? Еще… и… — Тис попыталась промолчать, но сдалась и закончила бесцветным голосом: — еще и выдать, где гелиос».

— Асфодель, — Орфин облизнул губы, подбирая слова. Он смотрел поверх Тис, пытаясь вообразить там белую ведьму. Это получалось на удивление легко. — Я не тратил время даром. Я многому научился и теперь наверняка смогу передать ваше послание. Но если вы еще раз надавите на Тис, я не подумаю этого делать, и вам меня не заставить. Когда я буду окончательно готов, я прибуду в Чертоги, — соврал он.

— «Я и так ждала слишком долго. По твоей вине гелиосы украли. Мы должны сейчас же связаться с Элизиумом, чтоб пополнить запас. Без удобрений мой сад скоро завянет», — Тис говорила почти без интонаций, прикрыв глаза.

— Ах да, — не выдержав, Орфин едко рассмеялся. — Сад из деревьев, которые на самом деле люди. Не думали, что стоит сказать мне об этом?

— «Я опасалась, что ты неправильно воспримешь».

— «Неправильно»? — он с трудом находил слова. — Вы превращаете людей в свою поросль! Просто куски мяса вместо… душ. Что я мог понять «неправильно»?

— «Не суди по внешнему виду, Орфин. Я предохраняю тени от забвения. Я уже сетовала, что в Пурге древа уродливы, но суть их скрыта в глубине. Это души, которые ждут возможности вознестись в Элизиум, где они наконец расцветут».

Он покачал головой в удушливом возмущении.

— Может, я и поверил бы, если б не общался с ними. Но вы же сами меня к этому подтолкнули! Каждая коряга — это ловушка, в которой пойман чей-то разум, зацикленный на кошмарных видениях. Это персональный ад! И вы смеете говорить про лучший мир?!

— «То, чего ты касался — это лишь кора, окружающая душу. Она состоит из самых болезненных воспоминаний. Так нужно, чтоб надежно держать душу внутри. Поверь мне, Орфин, я желаю добра».

«Нет», — подумал он. Но стоило притвориться, чтоб выиграть время.

— Докажите. Верните хотя бы одному древу прежнюю форму.

Если она и впрямь может сделать это, то заложников у нее куда больше, чем одна Тис… В сердце предательски затрепетала надежда.

— «В этом нет смысла. Тени исчезают без следа, а цветы и деревья я заберу в Элизиум и сохраню там навеки».

— Но всё же — вы можете?

— «Конечно. Но тень тут же развеется».

— «Тут же» в масштабах вечности? — упорствовал он.

— «Нет. Тени слишком хрупки и не выдерживают обратное превращение».

Орфин опустил лицо в лодочку из ладоней. Надежда покинула его, как дым, отлетающий от погасшей свечи.

Он понимал краем разума, что Асфодель даже не издевается над ним. Она искренна в своем безумии, и, быть может, это самое ужасное. Ей ничего не стоило солгать ему, чтоб он добровольно приплыл к ней на демонстрацию чудесного превращения. Но она честно признала, что ничего хорошего из этого не выйдет. Она действительно верит в собственную благонамеренность. Какой невыносимо безнадежный край теней…