Память гарпии (СИ)

Тис схватила ближайший сосуд и выдернула его из люстры — в кости осталось углубление точно по форме овального дна. Но прежде чем Тис успела приземлиться, вся поверхность алого зала пришла в движение. Мускулы на стенах пульсировали, как огромное сердце; корни пола шевелились подобно змеям. Тис зависла в воздухе и затравленно огляделась. Коридоры слишком узкие — ей не удастся пролететь по ним, не задевая коряги. В тот же миг в голове раздался до боли знакомый голос, и Тис зажмурилась от отчаяния.

«Срочно лети в алый зал, птичка! Лови вора!»

На мгновение Тис не поверила этой удаче.

— Лечу! Почти там! — отозвалась она и, выждав несколько взмахов крыльев, приземлилась.

Вскоре здесь оказались двое других фамильяров и сама Асфодель. Поверхности успокоились, когда она увидела, что ловить некого.

— Я осмотрюсь вокруг? — предложила Тис. — Вор не мог уйти далеко!

— Вперед, — Асфодель дозволительно махнула рукой и обратилась с командами к Миносу и Никтосу.

Тис в два счета добралась до выхода из Чертогов и, внутренне ликуя, оседлала ветер. Маленькая горячая склянка была плотно зажата в ее когтях. Но долго наслаждаться вольным полетом не удалось — в голове снова прозвучал ненавистный голос.

«Видишь кого-нибудь, птичка?»

— Да. Преследую их.

«Это зрячий? Он сбежал?»

Тис тяжело взмахнула крыльями, преодолевая встречный вихрь пурги.

— Похоже! Да, это он!

«Верни его невредимым!»

— Сделаю!

Несколько минут Тис боролась с ветром и наконец приземлилась на обломок старого острова. Перекинувшись в человека, она уставилась на склянку с огнецветом и прижала костяшки пальцев ко лбу. Проклятье! Как теперь выкручиваться?

— Госпожа? — позвала она мысленно и почувствовала присутствие Асфодели как давление на виски. — Я… не успела. Зрячий был с тремя другими. Двое гончих и крепчий. Они забрали у него какую-то бутылку и порешили.

«Что это значит?»

— Он канул. Только что. Рассыпался пургой у меня на глазах.

В животе Тис сжался комок холодной боли.

— Я не виновата! Я гналась за ними, но налетел вихрь! Они уходят! Отпустите, госпожа, дайте их прикончить!

«Просто верни мне бутылку», — приказала Асфодель отрешенно, и хватка ее власти ослабла.

Медленно выдохнув, Тис позволила себе надеяться. Кажется, хозяйка купилась на уловку. А если так, у Орфина, и правда, будет шанс спастись от нее.

«…Будем спорить и танцевать, пока ты не вспомнишь себя». Какое сладкое будущее могло бы их ждать. Пусть даже он хотел быть с этой пресловутой Ритой, а не самой Тис… Жаль, но этому не суждено случиться.

«Не вернусь». Эта мысль наполняла Тисифону горечью и трепетом одновременно. Неужели пляска смерти наконец подходит к концу?

Если верить Орфину, с перехода Тис прошло меньше трех лет. Безумие. Ей казалось, что служба Асфодели тянется целую вечность. И всё это время злость и отчаяние клокотали внутри, как сгустки вопящей пустоты.

Почему это не прекращалось? Почему все вокруг рассыпались пургой, исчезали в забвении, а ее агония всё длилась и длилась? Неужели в ее прошлом столько грехов, что она заслуживает вечное рабство, обречена быть живым оружием? Уж лучше думать, что никогда не была человеком. Искусственное создание, фамильяр, чудовище Франкенштейна…

Она задавала себе эти вопросы годами, вновь и вновь летая по некропилагу по приказу Асфодели. Пока однажды спонтанный разговор с врагом не подарил ей надежду.

Тис снова раскинула крылья и устремилась к группе островов с массивным бело-золотым храмом, проступающим сквозь пургу. Она приземлилась на просторном балконе возле купола и выстучала на трубах особую комбинацию, подав тем самым сигнал.

Ждать пришлось долго, но наконец дверца в стене открылась, и за ней показалась алая ткань. Отец Лукреций оставался в тени за узким проходом, а гарпия под открытым небом — так сохранялась относительная безопасность обоих.

— Да простят тебя небеса, — приветствовал священник.

— Вы опять за свое?

— Ты знаешь мое условие: коли пришла для беседы, прими приличествующий облик.

Тис тихонько щёлкнула клювом, но подчинилась. Желание видеть ее человеком — все равно что обнаженной — странно роднило Лукреция и Орфина.

— Если я принесу огнецвет, вы же сразу сможете меня освободить? — спросила она резко.

— Помнится, ты не верила в благодать.

— Пока не увидела собственными глазами, — она усмехнулась. — Так что будет, когда я принесу ее?

— Я разожгу с ее помощью очищающее пламя в самом сердце Приюта. Ты войдешь в этот огонь, и он сожжёт твои цепи и освободит душу, — ответил он размеренно и степенно. — Так где ты видела благодать?

Тис медленно кивнула собственным мыслям. Дальше тянуть нельзя: Асфодель в любой момент может снова за нее взяться.

— Огнецвет у меня, — сказала она. — Но внутрь я не пойду, разводите костер тут.

— Святое пламя нельзя разжечь где попало, дитя.

Они оба ждали, пока другой уступит. Но время было на стороне Лукреция, и Тис с досадой сдалась.

— Ведите.

Она нырнула в дверцу. Лукреций возвышался плотной горой — он был даже крупнее Миноса, весь накачанный мнемой, собранной с прихожан. И всё же он обыкновенный крепчий, а не фамильяр.