Память гарпии (СИ)

Взвод солдат в бело-золотой форме заряжал новую порцию снарядов. Тис успела бы взлететь над ними, но убраться достаточно далеко — нет. Захрипев от боли, она призвала крылья и раскинула их на две метра в каждую сторону, как грозное знамя. Широко разведя лопатки, она махнула крыльями вперед, так что нижние перья чиркнули по полу. Второй раз, третий — как можно быстрее, так чтоб поднять ветер. Пурга завихрилась между ней и взводом. Пользуясь этой завесой, Тис оттолкнулась от земли, раскаляя мышцы бедер, и взмыла. Несколько взмахов — и она будет спасена.

Мощный снаряд пробил ей живот насквозь. Его стальные лепестки гарпуном раскрылись за спиной, и он зацепился, повис мертвым грузом. Вниз от него уходила толстая цепь, которую сжимал Лукреций.

Он потянул на себя, и железные крюки впились в поясницу, рывком увлекая Тис на землю. Она рухнула на локти и колени. Дернулась, чтоб взлететь, но Лукреций навалился всем весом — ее копчик и шею беспощадно вдавило в бетон.

Она вопила по-птичьи, извивалась под ним и била крыльями, но не могла вырваться. Одуренная битвой, не разбирала слов, хотя слышала мерзкий голос над ухом. Даже зрение предавало, и всё перед глазами дробилось на черно-белые пятна.

В какой-то миг ей почти удалось сбросить ублюдка. Но тут же в лоб и макушку впились холодные пальцы. Сдавили. И начали с бешеной скоростью выкачивать мнему — всё, что осталось.

Тис охватил мертвенный озноб, гулкая пустота и сухость невидимыми трещинами разбежались по телу. Ее иссушали, как пучок травы, вывешенный на солнце.

— …Больше нечего, ваше святейшество, — донесся надтреснутый голос. — В ней нет памяти, но…

— Поразительно.

Пауза. Какие-то шаги.

Тис с трудом вынырнула из забытья. Ну уж нет, она не позволит им!.. так просто!..

Образы плыли перед глазами, и ей не сразу удалось сфокусировать взгляд. Кто-то, взметая пургу, шагал к Тис с мотком цепей в руках. Она оттолкнулась от пола, чтоб встать, но тело оказалось свинцовым. Каждое движение изматывало, словно вокруг густое болото. Она смогла подняться на четвереньки, но кто-то толкнул ее, и она снова тяжело повалилась в пыль.

В поле зрения вошел Лукреций — снова в форме толстяка. Тис хотелось думать, что он стал меньше после схватки с ней, но… если и так, то незначительно. Подойдя, он склонился к ней. Тис извернулась и ударила его сгибом крыла по лицу, выплюнув ругательство. Он невозмутимо смахнул с щеки прилипший пух.

— Следи за речью, дитя. Ты уже в цепях, — с этими словами он защелкнул громоздкий золотой обруч на ее запястье. — Дело за малым — выяснить, где ты нашла огнецвет. И ты, конечно, скажешь мне.

— С хрена ли?.. — Тис запоздало попыталась отдернуть руку, но в ответ забренчали звенья. Отчаяние обожгло глаза. Она разразилась бранью, из последних сил пытаясь не зарыдать.

Поборов ее жалкое сопротивление, он надел второй наручник, поднялся и махнул кому-то, кто стоял по другую сторону от Тис:

— Руби.

Что-то тяжело свистнуло в воздухе над ней. Удар пришелся по спине, на самое основание крыла. Хрустнули кости, и боль окатила всю левую половину туловища — точно выплеснули ведро расплавленного золота. Топор поднялся с хлюпающим звуком. Рухнул снова, обрубая остаток — и отсеченное крыло сползло на пол. Его срез упал прямо напротив клюва Тис, а концы оперения закрыли ей пятки. В ушах гулко зазвенело, словно ее контузило. Горло сводило от крика.

Жуткая правда вдруг предстала перед Тис обнаженной и высвеченной во всем своем уродстве. Цепи и обрубки крыльев — вот точное физическое воплощение всей ее судьбы. Бороться нет смысла.

Когда гарпия перестала кричать, Лукреций присел рядом с ней.

— Ты нашла благодать у ведьмы, вне всяких сомнений, — ласково сказал он. — Почему же поиски заняли так много времени? — он намотал ее локон на толстый палец. — Не иначе как грехи ослепили тебя. Я наставлю тебя на истинный путь, дитя. Ты еще будешь благодарна. Так где ведьма прячет это сокровище?

— Ты не найдешь… подавно!.. мразь!..

— Опять пустые сквернословия, — он вздохнул и склонился к самому уху, так что мясистые губы почти касались его. — Дурочка, ты ведь сама ненавидишь демоницу. Я мог бы разделаться с ней — но нет, ты решила страдать за нее, как верная собачонка?

Тис зарычала. Аргумент попал в самое сердце. В какой бы ярости она ни была на Лукреция, никто не сравнится с Асфоделью, и шанс поквитаться с нею был почти так же соблазнителен, как свобода. Может, справедливость существует, и эти двое истребят друг друга к чертовой матери? Эта мысль наполнила Тис мрачной надеждой.

— В алом зале… В люстре под потолком.

Черные глаза Лукреция сверкнули. Поднявшись во весь рост, он величественно провозгласил:

— Твое Вознесение стало на шаг ближе!

Он снова подал знак палачу, и тот, тяжело ступая, обошел Тис и занес топор для нового удара.

***