Память гарпии (СИ)

Все что угодно, лишь бы не церковники. Это понятно. Но представь, просто на секунду представь: что, если Алтай вступится за тебя? Что, если в эту самую секунду он тебя защищает? И вдруг каким-то чудом кочевники выторгуют время и сумеют сбежать, вместе с тобой? Подумай, от какого шанса ты отказываешься. Он не велик, но это единственная надежда на нормальное будущее. И ты просто вышвырнешь этот шанс, предав их?»

Ему вспомнилась клятва, данная неделю назад, когда он упрашивал общину позволить ему остаться. Черт…

Лодка висела перед ним, руки оттягивала канистра с топливом. Два образа мысли мерцали в сознании, сменяя друг друга, как картинки в тауматропе. В одну секунду побег на лодке казался золотой возможностью, которую упустит только последний осёл. В следующую — этот же побег виделся мелочным и бессмысленным предательством.

Правда где-то посередине.

«Не драматизируй».

Он поставил канистру возле лодки и уставился в серое небо пурги.

«Дай им уйти. Просто в кои-то веки поступи правильно».

Он услышал шепот ветра за спиной и чье-то мягкое приземление. Обернулся — Алтай.

— Что решили? — голос каким-то чудом прозвучал сухо и твердо.

— Настя, Набат и остальные пока отвлекают их. Я пришел поговорить.

Но он молчал, виновато и напряженно.

— Слушай… У меня нет никаких шансов в Приюте, — Орфин сглотнул. — Они знают меня в лицо, и у них ко мне счеты. Если пойдет Набат или, — он назвал двух других зрячих, которые были среди кочевников, — то они смогут выполнить это задание и вернуться…

— Я не хочу отправлять ни одного из вас. Но мы не можем рисковать Набатом: он слишком опытен, и он единственный достаточно доверяет Насте, чтоб они могли вместе охотиться. А девочки… Они не справятся.

— Я тоже не справлюсь.

— Понятно. Что ж, значит, будем драться с ними. У них не такое большое преимущество. К тому же с нами Настя. По ней трудно сразу понять, что она пират, и это тоже играет нам на руку.

Орфину представилась эта стычка. Стражи насаживают ребят на пики, Настя выдирает память, призраки один за другим валятся за край острова. От этой картинки становилось дурно.

Должно быть, Алтай прочел горечь на его лице.

— Если хотя бы половина того, что ты рассказывал, правда… — проговорил он. — Ты ведь однажды уже сбежал оттуда.

— Вот только не делай из меня героя! У меня нет никаких шансов в Приюте, — повторил он. — Они знают меня в лицо! Церковь казнит меня! Закончит начатое. Как ты не понимаешь?

— Что, если, — взвешенно предложил Алтай, — мы тебя замаскируем?

Орфин горько рассмеялся.

— Нет, я серьезно, — настаивал Алтай. — Слепим тебе другое лицо — это возможно. Будет тройная синергия, но Настя уже однажды проворачивала такое.

Орфин нахмурился. Набат упоминал групповую синергию, говорил, что она гораздо сложней обычной. Трем призракам разных каст редко удается сонастроить мысли и работать в команде. Синергия четверых или пятерых — это вовсе миф. По Пурге ходят легенды и фантазии о том, на что способна команда из призраков всех пяти каст, если они объединят усилия в синергии. Воскреснуть? Обрести полную власть над пургой? Устроить в Бытом конец света? Версии одна безумнее другой.

Орфин смотрел на кочевника изумленно и даже испуганно.

— Пожалуйста… — вдруг осипшим голосом произнес Алтай. — Мы заберем тебя оттуда! Нам просто нужны еще одни сутки, чтоб собрать топлива.

— Заберете?

— Да! Просто продержись один день, и мы отправим за тобой лодку, или я сам прилечу.

Орфин на миг зажмурился.

— Объясни хоть… в кого вы меня превратите? И на сколько?

— Это вопросы к Насте. Я никогда сам не сталкивался…

— И ты хочешь, чтоб я согласился хрен знает на что?

— Я сейчас приведу ее.

И он сорвался с места, не дожидаясь ответа.

Орфин отошел подальше от лодки, чтоб избежать неудобных вопросов… и искушения.

Если они просят его, а не заставляют… И если правда смогут замаскировать… Тогда, пожалуй, отправиться к церковникам — это не самоубийство. Способ спасти друзей — да. Но, кроме того, и шанс поквитаться.

Он понял вдруг, что его даже радует перспектива отплатить по долгам. Что кочевникам, что Приюту.

Когда в пурге появились фигуры Алтая и Насти, он чувствовал удивительное спокойствие и уверенность. Даже легкость.

Едва приземлившись, кочевники, как обычно, отдернули руки друг от друга. Бродяга тут же оттолкнулся от земли и снова скрылся в пурге. В глазах ловчей застыло сомнение. Она покачала головой и открыла рот, чтоб начать говорить, но Орфин опередил ее.

— Я понимаю: ты не уверена, что справишься. Никто не доверится тебе достаточно, да? Но послушай. Из всех, кого я встречал после перехода, вы — самые дружные и человечные ребята. Да что там, даже при жизни я нечасто видел кого-то настолько сплоченного и верного. Я мало что знаю про синергию, но думаю, если кому и под силу объединиться втроем, то вам. К тому же, ведь ты уже делала это!

— Да, но там была другая цель…

Орфин вопросительно приподнял бровь.

— Мы хотели проучить одну красотку, — она вздохнула. — Неважно.