Память крови

Можно утверждать, что воля эта определённо является волей не оператора, но сущности, с каковой он установил контакт, и природа коей уже рассмотрена нами более чем подробно. Воистину, повторимся, «посвящённый» в подобного рода практики «меняет имя» и принимает имя той сущности, которая ему «присвоена» в соответствии с критериями, связанными с «астральностью» данного индивидуума, то есть зависящими от анализа, производимого согласно предписаниям халдейской астрологии и относящегося по большей части к моменту зачатия сего человека, нежели к его рождению – именно в это мгновение, говорят оные учения, душа «нисходит» для воплощения.

Тот, кто принимает имя определённой сущности, становится, так сказать, пищей, подателем собственных жизненных сил, и как только он будет в большей или меньшей степени исчерпан, эта сущность «присвоит себя» кому-нибудь другому и так далее. Подобным образом она выживает в течение столетий.

Отметим, что Люцифер не властен проникать в человека, если последний не предоставляет ему такой возможности; но в указанном случае человек сам предлагает себя ему, пробуждает его, призывает и позволяет проникнуть в себя, давая ему пищу, то есть, отдавая в его распоряжение свою собственную жизненную силу.

Символ и сама суть люциферианского принципа, концепция воплощённого в тело и заключённого в материю света, тесно связаны с гомологическим принципом дух – свет – семя, посредством коего вдохновлённые «контринициацией» организации пытаются оправдать свои практики.[238]

В соответствии с этой концепцией, считающей человека «творцом, равным Богу», он способен осознать, каково это «быть андрогином» – причём речь идёт не о чисто иллюзорной и фиктивной форме андрогината – что позволило бы ему использовать практики, главным образом требующие кровного договора, операций с числами, буквами и печатями сущностей, с которыми он связан. Кроме того, применяемые методы делают приятной для этих сущностей их пищу, силу практикующего, каковую, следовательно, могут поглощать демоны различного ранга и могущества, в соответствие со степенью «чистоты» и «субтильности» предлагаемой им еды.

В данных практиках опоры и «катализаторы» потребляемой витальной энергии разнообразны, но можно сказать, что первоматерией здесь, несомненно, является человеческое семя.[239]

За этими методиками и стоящими за ними концепциями обнаруживается доктрина, свидетельствующая о начальной маздейской, затем манихейской традиции – под маздеизмом мы понимаем девиантную форму этой традиции, впоследствии заражённую халдейскими влияниями. Здесь говорится не о представителях ранней иранской магии, принадлежавших к зороастризму, но о магах-дуалистах, распространившихся в Халдее, где их доктрина подверглась влияниям, которые изменили её ориентацию в сторону синкретизма, прежде всего астрологического и магического. В результате появилось то, что Корбен называл «магическим халдейством», каковое, выйдя из Сирии, достигло Александрии, центра эллинизма и неоплатонизма. Возможно, там и состоялась встреча «магического халдейства» с платонизмом, орфизмом и герметизмом, встреча, кою некоторые считают судьбоносной – вопрос лишь в том, какой смысл они вкладывают в сие утверждение.

Во всяком случае, кажется, будто это учение гораздо более древнего происхождения; оно предполагает, что человеческое семя содержит в себе космический свет, божественное сияние, являющееся индивидуальным принципом человека и самым его возвышенным составным элементом. Вместе с тем мы обнаруживаем суть данной доктрины в средоточии некоторых тантрических и даосских течений, на коих мы уже останавливались и каковые слишком хорошо изучены, чтобы мы задерживались на связанных с ними подробностях.[240]

Согласно упомянутой доктрине, человеческое семя считается не самим светом, но носителем света;[241] однако серьёзность проблемы не ограничивается тем, что семя является, собственно говоря, не светом, но его «вместилищем», и содержит, по меньшей мере, божественную искру: человеческое существо не имело права манипулировать им для собственного удовольствия, проявляя таким образом гордыню и самонадеянность, каковые нельзя назвать иначе, как люциферианскими.

Мы не можем не понимать, что у человека нет права распоряжаться собственной жизнью, как нет никакого права стремиться к определённым знаниям, пользуясь средствами, предоставленными в его распоряжение падшими ангелами. Истинное зло состоит как раз в попытках человека присвоить себе то, чем он обладать не должен, в то время как настоящей его целью является восстановление собственного первоначального состояния и обретение высшего знания, которым он может владеть по справедливости, поскольку и прежде обладал оным, утратив из-за собственного греха.