Память Крови

— Я тебе дам, с кем попало! Ты ко мне потом без справки из вендиспансера не приходи! — Светлана то ли в шутку, то ли всерьез треснула его кулаком по крепкой спине.

Распрощались тоже весело, с поцелуями. Уже стоя на пороге, Фома договорился с Людмилой, что купит у нее женские сапоги, которые она не успевала продать до отъезда. А потом, дружески приобняв за плечи, посоветовал:

— Ты сейчас к себе посторонних людей не пускай и болтай поменьше, что уезжаешь. Могут бомбануть квартиру-то.

— Да и так весь город знает. Я же не монашка, у меня друзей много — Людмила еще раз игриво стрельнула глазами в обходительного гостя и, закрывая дверь, помахала ему и подруге рукой.

Во вторник, в обед, Фома позвонил Светлане.

— Привет, как жизнь?

— Какая жизнь у одинокой женщины, — вздохнула подруга, — скучная!

— Ладно прибедняться. У Людмилы-то как погуляли?

— Классно!

— Девишником?

— Ну да, как же. Полный комплект мужиков был. Народу-у! Еле в квартиру влезли.

— Сматры, дарагая, нэ рэвную, но зарэжу!

— Не волнуйся. И тебе хватит…

— А как насчет справки из вендиспансера? Кому теперь за ней бежать?

— Приходи ко мне, я тебе такую справку выпишу, потом сутки спать будешь, — голос Светланы был весьма многообещающим.

Фома рассмеялся.

— Ладно. Завтра вечером. Сегодня занят. Кстати, когда Людмила дома бывает? Хочу к ней за сапогами зайти.

— Ну, с утра — до девяти, а вечером… Магазинчик у них до семи. Пока кассу закроют, пока магазин под охрану сдадут. Короче, после восьми.

— Нет, завтрашний вечер — для тебя. На обед она приходит?

— Да, с часу до двух.

Фоме не повезло. Человек, контролировавший этот разговор, был не простым технарем-ремесленником, выполняющим инструкции от сих — до сих. Он был профессионалом. Представив, какую цепочку должна пройти информация, пока попадет на стол Мастеровому, он еще раз прослушал запись разговора, сделал короткую выписку из заинтересовавшей его части и взялся за телефон:

— Сергей Иванович, по-моему, что-то есть. Порешайте вопрос с моим начальством, я передам вам выписку немедленно.

Через час Мастеровой, срочно разыскав Михалыча и Гопу, пригласил их к себе. После того, как опера ознакомились с содержанием небольшой записки, он спросил:

— Ну и что вы думаете?

— Что сволочь он редкая, — ответил Михалыч.

— Он ведь Светку не о том спрашивал, когда Людмилу застать, а о том, когда Людмила его самого в хате не застанет, — подытожил Гопа.

— Согласен. Поднимайте группу. Квартиру под наблюдение. Ищите место для засады.

* * *

Видно, в небесной канцелярии думали так же, как и Михалыч. Кончилось у архангелов терпение и теперь уже не у Фомы, а у оперов пошла масть.

Руководство УВД дало Мастеровому зеленую улицу. Вопросы с техникой и людьми решались со сказочной быстротой. Ближайшими соседями Людмилы, жившей на третьем этаже, оказались давние знакомые Женьки Калачева. И засада, с восьми утра расположившаяся в их квартире, была окружена дружеской заботой, несколько непривычной для таких ситуаций. Другая группа обосновалась на втором этаже в квартире одинокой бабули. Пенсионерка была страшно рада свежему, да еще и такому колоритному обществу. А завершающий свою милицейскую службу сухощавый желчноватый «Дед» Топилин и веселый, здоровенный Витька Кудрявцев обрели благодарную слушательницу бесконечных сыскных баек. В квартале нашли еще несколько дружественных «адресов», поэтому, на улице никто не светился, но все подъезды и подходы к дому Людмилы просматривались-простреливались острыми глазами оперов. В эфир на допотопных «Кайрах» и «Виолах» выходили только при крайней нужде, сжимая сообщения до двух-трех слов: было известно, что «клиент» обзавелся японской сканирующей радиостанцией. Перезванивались по телефонам.

Во дворе, за трансформаторной будкой встал обычный УАЗик с частными номерами. Водитель — Витька Втулкин, оставив машину, ушел и спокойно попивал где-то чай, ожидая, когда будет объявлена полная боевая готовность. Он перебывал во всяких переделках и знал, что главное в его деле — не суетиться и вовремя заправиться. Не только бензином.

Женька Калачев, осторожно, стараясь не колыхнуть край шторы, разглядывал из окна подходы к дому.

— Мужики, подъезд отлично просматривается. На Бога надейся, а сам не плошай. Обидно будет, если ребята прохлопают. Черт его знает, в каком виде он заявится. Представляете: такая работа — псу под хвост! Давайте, по очереди будем наблюдать.

— А не светанемся? — засомневался Саня Жолобов.

— Не должны, не вылазь только сильно.

Пресса, сняв легкий броник и бросив его на диван, возился с видеокамерой. Два стареньких аккумулятора, раньше пахавшие по часу, сейчас еле вытягивали по двадцать минут. Поэтому Игорь был просто счастлив, что в его распоряжении куча розеток, адаптер и возможность подкормить свою любимицу. Пожалуй, он был единственным, кто не ощущал, как томительно тянется время ожидания.

В двенадцать Женька не выдержал и процедил сквозь зубы:

— Неужели прокололись? Неужто у этой акулы совесть появилась?