Память Крови

Калачев приблизил губы к уху стоявшего за ним Саньки Жолобова:

— Вошел.

Ожидание стало просто невыносимым.

Пресса поднял камеру на плечо, нацелил ее на дверь и включил запись, отчаянно моля Бога, чтобы Фома вышел раньше, чем сядет батарея.

— Атака!!!

— А-а-а!!!

На пленке это выглядело так: вот сыщики стоят перед дверью, а вот они уже — на лестнице.

Сам рывок камера зафиксировать не смогла, скорости не хватило.

А вот яростный вопль: «А-а-а!!!», — исполненный хором, был слышен отчетливо.

Фома, швырнув чемодан и посылочный тюк, рванул вниз.

У него скорость тоже была неслабая. Близкая к сверхзвуковой.

Во всяком случае, улетая от сыщиков с третьего этажа, он на добрую секунду опередил засаду со второго.

Дед с напарником выскочили из квартиры. В ослепительных лучах солнца, бьющих из окна на верхней площадке, на них летел черный силуэт. Следом — еще один. Дед бросился навстречу и, вцепившись в темную фигуру мертвой хваткой, отлетел вместе с ней назад. Витька повис с другой стороны, выворачивая отчаянно вырывающуюся руку противника.

Фигура рванулась раз, другой и убедившись в бесполезности своих попыток, голосом Сани Жолобова заорала что-то про «мать» и про «рот»… Второй силуэт, блеснув линзами видеокамеры, благополучно миновал Деда с Витькой и, перепрыгнув кувыркающиеся по лестнице вещи, помчался дальше.

В этот момент снизу раздался голос Калачева:

— Лежи, сука, не дергайся!

Между дверями подъезда, полузадушенный, с раздавленными очками на багровом лице, в руках Женьки и Коршуна трепыхался Фома. Из карманов вора со звоном сыпались мельхиоровые вилки из столового набора.

На улице раздался пронзительный визг тормозов витькиного УАЗика.

Наружная дверь подъезда распахнулась и с лучами света ворвался Гопа:

— Взяли? Второй тоже готов.

* * *

Мастеровой улыбался. Оказывается, он тоже умел улыбаться. И улыбка у него хорошая была. Веселая и задиристая.

Собравшиеся в его кабинете опера тоже угрюмостью не отличались. Только что Пресса прокрутил на стареньком видике пленку с записью задержания Фомы. Кадры, на которых Игорь запечатлел, как Дед с Кудрявцевым изловили Саньку Жолобова, демонстрировались на бис раза четыре.

Понимая, что народу сейчас просто необходима разрядка, Сергей Иванович дождался, пока сыщики насмеялись вдоволь и только потом сказал:

— Оставшееся заканчивайте самостоятельно. План неотложных мероприятий, постановления на обыска — вот здесь, в папке. Михал Михалыч, на вас — координация общей деятельности, за Георгием Анатольевичем — главные обыска. Даю на завершение этой работы два дня.

Когда опера встали и, перешучиваясь, направились к выходу из кабинета, Мастеровой добавил им вслед:

— В пятницу, в восемнадцать пятнадцать — прошу всех ко мне. Со своей посудой.

Сказано было негромко, но услышали все.

У сыщиков вообще слух хороший.

* * *

— Ну хорошо, эту хату вы на меня повесите. Хотя и здесь еще есть шанс соскочить. Посмотрим, какие расклады пойдут, может и будет смысл сознательность проявить, — Фома, ухмыляясь, посверкивал золотыми коронками, придававшими его нагловатой улыбке несколько хищноватый вид, — а больше за мной ничего нет.

— Ладно тебе скромничать, — Жоркина улыбка блеснула встречным волчьим приветом, — найдем о чем поговорить. Я так думаю, на десяточек-другой кражонок придется раскрутиться.

— Пустой у нас разговор получается, Георгий Анатольевич. Такие вещи доказывать надо, и не на пальцах.

— Можно и на пальцах, но ты у нас грамотный, пальчики свои нигде не оставляешь…

— Вы меня на словах не ловите. Их к делу не пришьешь. Надо что-нибудь посущественней.

— Будет тебе и посущественней… Ты мне лучше вот что скажи: ты сирену во дворе слышал?

— Слышал, конечно?

— И все равно на кражу пошел?

— Вы же видели, мы УАЗик проверили. Да не это главное. Я подумал еще тогда: «Какой дурак будет на задержании с сиреной рассекать», — и наоборот, успокоился.

— Классический психологический трюк! — снисходительно сказал Жорка.

Разговор этот шел не в служебном милицейском кабинете, а у Фомы дома, по ходу обыска. И разговаривая, вор не упускал из поля зрения действий других оперов, методично осматривающих одну комнату за другой.

Поэтому Пресса, который, стоя на коленях возле телевизионной тумбочки, перебирал коробки с видеокассетами, закусил губу и пригнул свою смешливую физиономию почти к самому полу. Видел бы Фома этого «психолога», да и остальных сыщиков, когда заорала витькина сирена. Хорошо хоть — хозяин одной из квартир, человек сугубо гражданский, которого воры знать не могли, согласился и сумел сыграть маленький спектакль…

В прихожей зазвонил телефон. Жорка, заметив, как сразу напрягся Фома, повернулся к коллегам.

— Игорь, добавь звук у телика, пусть хозяин послушает новости. А я на минуточку…

Пресса быстро выполнил команду, усадил Фому прямо у телевизора, а сам встал у выхода в коридор, прислушиваясь к тому, как Гопа вполголоса, включив приблатненные интонации, разговаривает с невидимым собеседником… нет, собеседницей.