Память льда

— Так точно. Но, осмелюсь доложить, у меня… э-э-э… у меня дурные предчувствия… насчет всего этого.

— Ну, здесь ты не одинок.

— Так-то оно так. Но, видите ли… Мне кажется…

— Позвольте мне сказать, командир! — подал голос Колотун, подъезжая ближе. — Этот парень не врет насчет предчувствий. Интуиция у него будь здоров — еще ни разу его не обманула. Вот, например, недавно он предупредил Нубера, нашего сержанта, чтобы тот не пил из кувшина. Нубер в ответ лишь посмеялся и не послушался. А потом помер.

— В кувшине была отравленная вода?

— Никак нет. Там плавала дохлая ящерица. Когда Нубер стал пить, она застряла у него в глотке. Подумать только: умереть, подавившись дохлой ящерицей!.. Вот откуда, спрашивается, парень знал это наперед? А славное прозвище вы ему придумали — Скрипач. Ха, Скрипач! — Он повернулся к товарищу. — Так теперь и буду тебя звать.

— Прекратить балаган! — рявкнул на них Скворец. — Калам, веди нас дальше.

Уроженец Семиградья кивнул и забрался в седло.

Одиннадцать пеших магов, бредущих по пустыне без воды и пищи… Погоня за ними обещала быть недолгой. Через несколько часов отряд Скворца наткнулся на второй труп, такой же высохший на горячем ветру, как и первый. Третий валялся прямо на дороге. Его нашли, когда день уже клонился к вечеру. Впереди, на расстоянии полулиги, поднимались известковые скалы. Закатное солнце окрасило их в ярко-красный цвет. По словам Калама, остальные чародеи могли укрыться там.

Дневной переход одинаково вымотал и людей, и лошадей. Запасы воды, что они взяли с собой, почти закончились. Командир приказал разбить лагерь.

После ужина, когда расставили часовых и начали устраиваться на ночлег, Скворец заметил, что Калам продолжает сидеть у костра. Он подошел и опустился рядом.

Темнокожий проводник подбросил в огонь сухую навозную лепешку. На треножнике висел помятый котелок, в котором закипала вода.

— Выпей этого отвара, командир. Завтра будешь меньше мучиться от жажды. Это редкие травы, и их становится все труднее найти. Только не удивляйся: моча у тебя сделается густая, как похлебка. И мочиться будешь реже. Правда, когда пьешь такой напиток, потеешь по-прежнему, однако…

— Я знаю, Калам, — перебил его Скворец. — Мы уже давненько болтаемся в этом вашем проклятом Семиградье и кое-чему научились.

Его собеседник оглянулся на солдат, укладывающихся спать.

— Прошу прощения, командир. Я все время забываю. Вы все такие… молодые.

— Как и ты сам, Калам Мехар.

— Ах, командир! Много ли я видел в жизни? Служил телохранителем у Святого фалах’да в Арэне.

— Телохранителем? Не скромничай. Ты был его личным убийцей.

— Но все равно мое путешествие только началось. А ты и твои солдаты… вы уже столько всего успели повидать. — Он тряхнул головой. — Это же заметно по вашим глазам.

Скворец настороженно глядел на проводника, молчание затягивалось.

Когда отвар был готов, Калам снял с треножника котелок и наполнил кружки темной жидкостью с неприятным запахом, напоминающим снадобья целителей.

— Завтра мы непременно настигнем беглецов, — пообещал он.

— Да уж пора бы. Сегодня мы ухлопали на погоню весь день. И ведь двигались вдвое быстрее пеших чародеев. А они ускользали, оставляя трупы. Наверное, применили свои магические штучки.

Проводник хмуро покачал головой:

— Нет, командир, иначе я бы их потерял. Если бы они нырнули внутрь магических Путей, следы бы сразу исчезли.

— Следы есть, а самих колдунов нет. Почему?

— Не знаю, командир.

Скворец допил горькое зелье, бросил латунную кружку на землю и молча пошел за своей подстилкой.

Вопреки предсказанию Калама на следующий день малазанцы не настигли беглецов. И еще через день — тоже. Следы вели их по равнинам, заставляли спускаться в расселины и подниматься на известковые горы. В пути маги регулярно умирали, и Калам называл имя очередного найденного малазанцами покойника: Рениша, чародейка Высшего Меанаса; Келуджер, жрец-септим Д’река, Червя Осени; Наркал, боевой маг, посвященный Фэнера, мечтавший стать смертным мечом этого бога; Улана, одиночница и жрица Солиэль.

К счастью, отряд Скворца не потерял ни одного солдата. Но число лошадей неуклонно сокращалось. Конина поддерживала силы людей, ибо взятые с собой припасы давно закончились. Уцелевшие животные тощали с каждым днем. Если бы не умение Калама находить потаенные источники воды, малазанцы навсегда остались бы пленниками бескрайних просторов священной пустыни Рараку.

Но даже вода не спасала преследуемых магов. Пал Сэт’алахд Круль — ягг-полукровка, который однажды, вооружившись мечом с полыхающим благословением неведомого Взошедшего, сумел не только отразить натиск Дассема Ультора, но и заставить того отступить… Следом за ним Этра, колдунья, владевшая магией Рашана… Бирит’эрах, маг Пути Серка, способный вызывать бури… Геллида, ведьма Пути Тэннеса…

Оставался двенадцатый, и последний, чародей. Он словно бы дразнил малазанцев, упрямо двигаясь вперед и оставляя на песке цепочку легких следов.