Рараку овладела ими всеми.
Вверх по крутому, каменистому руслу, через выветренную расселину с покрытыми пятнами и рытвинами известняковыми стенами – а там, в естественном амфитеатре, сидел, скрестив ноги, и ждал последний маг.
Его одежда превратилась в лохмотья, сам он был истощён, тёмная кожа потрескалась и шелушилась, глаза поблёскивали жёстко и ломко, словно обсидиановые.
Калам натянул поводья так, будто для этого требовалось мучительное усилие. Он повернул коня, встретился взглядом со Скворцом.
– Адаэфон Делат, маг Меанаса, – прохрипел он, потрескавшиеся губы скривились в ухмылке. – Он никогда не был силён, господин. Сомневаюсь, что он окажет сопротивление.
Скворец промолчал. Направил скакуна мимо убийцы и подъехал к чародею.
– Один вопрос, – проговорил маг практически шёпотом, однако его голос ясно разнёсся по амфитеатру.
– Какой?
– Да кто вы такие, во имя Худа?
Скворец приподнял бровь.
– Это важно?
– Мы пересекли всю пустыню Рараку, – произнёс чародей. – По ту сторону этих гор лежит дорога в Г’данисбан. Вы гнали меня по Святой Пустыне… боги, никто такого не стоит. Тем более я!
– С тобой было ещё одиннадцать магов.
Адаэфон Делат пожал плечами.
– Я – моложе всех, и уж точно – здоровее. Но вот и моё тело наконец не выдержало. Не могу идти дальше… – Его тёмные глаза скользнули за спину Скворцу. – Командир, твои солдаты…
– Что с ними?
– Они и больше… и меньше, чем прежде. Уже не те, кем были когда-то. Рараку, господин, сожгла мосты к их прошлому, все до одного – всё ушло. – Маг с удивлением встретил взгляд Скворца. – И они – твои. Сердцем и душой. Они твои.
– Больше, чем ты думаешь, – ответил Скворец. Он повысил голос: – Вал, Скрипач, мы на месте?
– Так точно! – гаркнули оба в один голос.
Скворец увидел, как внезапно напрягся чародей. Миг – и командир обернулся в седле. Калам неподвижно сидел на коне в дюжине шагов позади, пот струился по его лицу. По бокам от него, чуть позади – Скрипач и Вал, арбалеты нацелены на убийцу. Улыбаясь, Скворец вновь повернулся к Адаэфону Делату.