Память льда. Том 1

Ток вдруг оказался в абсолютной тьме. Мучительное давление не исчезло, но и не стало сильнее. Хриплое дыхание малазанца отзывалось эхом в тяжёлом, затхлом воздухе. Он – он прогнал меня. Мой бог прогнал меня… и теперь я одинок. По-настоящему одинок…

Что-то шевельнулось рядом, что-то огромное, чешуя царапнула по камню. Ушей Тока коснулось скуление, затем оно стало громче, ближе.

Вопль, затем кожистые руки обхватили малазанца, заключили в удушающие, отчаянные объятья. Прижатый к отвислому, чешуйчатому животу, Ток заметил, что рядом с ним находится два десятка трупов в разных стадиях разложения, все – в жадных объятьях огромных рук рептилии.

Сломанные рёбра тёрлись в груди Тока. Его кожа стала скользкой от крови, но целительная магия, которой его одарил Провидец, работала, медленно сращивала, сплавляла тело – лишь затем, чтобы кости вновь ломались в диких объятьях создания, которое его теперь держало.

В голове зазвучал голос Провидца. Остальные мне наскучили… но тебя я заставлю жить. Ты достоин занять моё место в нежных объятьях мамочки. О, она безумна. Потеряла всякий рассудок, но ещё сохранила искру нужды. И какой нужды. Берегись, не то она пожрёт тебя так же, как пожрала меня – пока я не стал настолько зловонен, что она меня выплюнула. Когда нужда подчиняет себе, она становится ядом, Ток Младший. Она искажает, извращает любовь, и так же она извратит, погубит тебя. Твою плоть. Твой разум. Чувствуешь? Уже начала. О, милый малазанец, чувствуешь?

Ток не мог вдохнуть достаточно воздуха, чтобы закричать, но сжимавшие его руки почувствовали дрожь тела Тока и сжались сильнее.

Тихие всхлипы заполнили камеру, два голоса – Тока и его мучительницы.

Глава тринадцатая

Войско Однорукого представляло собой в то время, вероятно, лучшую армию, какую только производила на свет Малазанская империя, даже учитывая почти полное уничтожение «Мостожогов» под стенами Крепи. Десять тысяч солдат, набранных из различных подразделений из Семи Городов, Фалара и острова Малаза, – по спискам четыре тысячи девятьсот двенадцать женщин, остальные – мужчины; одна тысяча двести шестьдесят семь не достигли возраста двадцати пяти лет, семьсот двадцать один – старше тридцати пяти; остальные – между этими двумя пределами.

Действительно примечательная армия. Более того: среди солдат можно было обнаружить ветеранов Виканской войны (см. Восстание Колтейна), Арэнского бунта (с обеих сторон), а также кампаний в Чернопёсьем и Моттском лесах.

Как оценить такую армию? По её деяниям. И то, что ждало солдат в Паннионском Домине, превратило Войско Однорукого в легенду, высеченную в камне.

Гауридд Палах. К востоку от Сольтана. История Паннионской войны.

Мошкара вилась над высокой травой прерии, чёрными клубами катилась над поблекшей, дрожащей на ветру зеленью. Волы ревели под ярмом, их глаза покрывали сгустки обезумевших насекомых. Мхиби видела, как её сородичи-рхиви ходят среди животных, мажут вокруг глаз, ушей, ноздрей и пастей смесью жира и толчёных семян цимбопогона. Мазь помогала, пока бизоны находились под опекой рхиви, которые и сами пользовались чуть более жидким вариантом того же средства. Большинство солдат Бруда тоже воспользовались какими-то вонючими, но вполне эффективными снадобьями, а тисте анди оказались насекомым совершенно не по вкусу. На этот раз мошкару привлекло пиршество из тысяч незащищённых малазанских солдат.