Капитан обернулся на жалобный крик, затем поднял голову. В воздухе бесшумно крутился огромный деревянный стол, под которым болталась округлая фигура в развевающихся шелках – Крупп. На нижней стороне столешницы яркими красками, которые теперь ещё и светились, был изображён мужчина. Образ то появлялся, то снова скрывался из глаз, и Паран не сразу узнал нарисованное лицо.
Боль пронзила капитана, накрыла с головой волной черноты.
Мхиби увидела, как молодой капитан согнулся вдвое, упал на колени, словно в агонии.
Она перевела взгляд на дочь – как раз вовремя, чтобы заметить, как магические канаты развернулись, змеёй поползли прочь от Серебряной Лисы, скользнули мимо неподвижных фигур Бруда и Скворца, а затем устремились вверх, коснулись стола.
Четыре ножки хрустнули одновременно. Крупп заверещал и рухнул вниз, грохнулся шёлковым колобком прямо в толпу тисте анди. Послышались стоны, крики боли и удивления. Стол замер, так что нижняя сторона обратилась к Рейку и Каллору мерцающим магическим изображением Парана. Ниточки чар потянулись вниз, окутали стоящего на коленях капитана блестящими, серебристыми цепями.
– Ого-о, – протянул хрипло голос рядом, – это самая большая карта Колоды, какую я только видел.
Мхиби, с трудом отведя взгляд, уставилась широко распахнутыми глазами на гибкого, темнокожего мага, который теперь стоял рядом с ней.
– Быстрый Бен…
«Мостожог» шагнул вперёд, поднимая руки.
– Простите за вмешательство! Но хотя многие из вас хотят немедленно разрешить это противоборство, позвольте заметить, что не слишком… хм, мудро… было бы прибегать к насилию теперь, когда стало ясно, что истинное значение всего происходящего ещё не определено. Опасность поспешных действий прямо сейчас… Гм-м, я полагаю, вы понимаете, о чём я.
Аномандр Рейк некоторое время разглядывал мага, затем слабо улыбнулся и вложил в ножны Драгнипур.
– Осторожные слова, но мудрые. Кто же ты такой, господин?
– Простой солдат, Сын Тьмы. Явился, чтоб забрать своего капитана.
В этот момент из ворчащей толпы тисте анди, которые, несомненно, обзавелись многочисленными синяками, смягчив падение Круппа, появился сам даруджиец. Смахивая пыль со своих шёлковых одеяний, он будто ненароком подошёл и остановился точно между сгорбленным Параном и Аномандром Рейком. Затем Крупп поднял глаза и по-совиному заморгал.
– Какое нелицеприятное завершение послеобеденного отдыха Круппа! Ужели собрание наше завершилось?
Капитан не чувствовал силы, которая вливалась в него. Парану казалось, что он падал, падал, падал… пока не ударился о жёсткие плиты пола с такой силой, что зазвенели доспехи. Боль ушла. Хватая ртом воздух, мелко дрожа, он поднял голову.
В тусклом, отражённом свете ламп капитан разглядел узкий зал с низким сводом. Странную, неровную стену справа украшали двойные двери; слева, напротив дверей, открывался широкий коридор с нишами в боковых стенах. Повсюду он видел камень – грубый, неотёсанный, похожий на кору дерева. На дальнем конце коридора – в восьми шагах от Парана – находилась тяжёлая дверь, обшитая почерневшими, изъеденными листами бронзы. У самого порога он заметил два бесформенных вороха.
Паран с трудом поднялся, опираясь о стену. Его взгляд вновь привлекли тёмные груды у бронзовой двери. Пошатываясь, капитан подошёл ближе.
Два тела. Мужчина, затянутый в кожаный доспех убийцы. На его узком, чисто выбритом лице застыло умиротворённое выражение, длинные чёрные косы поблёскивали от масла. Старомодный арбалет валялся тут же.
Рядом лежала женщина, её плащ вытянулся и перекрутился, будто мужчина волоком тащил её через порог. Лоб её уродовала тяжёлая, влажно поблёскивающая рана, и, судя по пятнам крови на полу, были и другие.
Раллик Ном и Воркан, оба исчезли в ту злосчастную ночь.
Он припомнил слова Серебряной Лисы, в которых теперь звенела истина. Паран нахмурился.
Паран услышал звуки, шаркающие шаги, которые приближались к двойной двери напротив, и медленно обернулся, нащупывая рукоять меча на поясе.
Дверь распахнулась.
Капитан зашипел сквозь зубы, отступил на шаг, выхватывая клинок из ножен.