Память льда. Том 2

– Мелочный подход, – фыркнула она. – Вызванный эмоциями. И оттого, вероятно, тактически самоубийственный для всех нас.

Каллор резко развернулся.

– Ты, женщина, уж точно не можешь претендовать на объективность! Ясное дело, ты встанешь на сторону своего любовника!

– Если бы его позиция была несостоятельной, даже и не подумала бы, Каллор. И в этом – разница между мной и тобой. – Она обратилась к Каладану Бруду. – Теперь я говорю от имени тисте анди, которые сопровождают твою армию, Воевода. Я призываю тебя ускорить переход к Кораллу, в помощь Дуджеку. Командир Скворец привёл достаточно барж, чтобы быстро переправиться на южный берег реки. Пять дней быстрого марша приведут нас к Кораллу.

– Или восемь дней в обычном темпе, – сказал Каллор, – и тогда мы прибудем на место отдохнувшими. Неужели слава Войска Однорукого столь раздута, что они не продержатся три дня?

– Пытаешься зайти с другой стороны? – спросил у Каллора Орфантал.

Седой воин лишь пожал плечами. Бруд с шипением выдохнул воздух сквозь стиснутые зубы.

– Он высказывает сейчас разумные соображения, тисте анди. Пять дней или восемь. Утомлённые или отдохнувшие солдаты, готовые сразу же вступить в бой. Какой вариант выглядит более разумным с точки зрения тактики?

– Разница в том, чтобы присоединиться к готовой к бою армии или найти лишь изрубленные на куски трупы, – сказал Скворец. Он встряхнулся. – Решайте, как хотите. Мы вам оставим баржи, разумеется, но мои войска переправятся первыми. Мы рискнём прийти усталыми. – Он развернулся и помахал рукой Артантосу, который оставался на палубе. Знаменосец кивнул, нагнулся и поднял полдюжины сигнальных флажков, а затем направился к корме.

– Ты это предвидел, не так ли? – прошипел Каллор.

Что сегодня ты одержишь верх? Да, я полагаю, он предвидел.

Скворец промолчал.

– И, таким образом, твои силы первыми подойдут к Кораллу. Очень умно́, ублюдок. Воистину, очень умно́.

Корлат шагнула к Бруду.

– Воевода, ты сохранил веру в тисте анди?

Великан нахмурился.

– Веру в тебя и твой народ? Разумеется, сохранил!

– Хорошо. В таком случае, мы будем сопровождать командира Скворца, Хумбролла Тора и их силы. И тем самым представлять твои интересы. Мы с Орфанталом – одиночники. Один из нас, если потребуется, сможет быстро доставить тебе вести об опасности или предательстве. Более того, наше присутствие может оказаться решающим, если Дуджеку потребуется отступить из боя, который невозможно выиграть.

Каллор расхохотался.

– Любовнички льнут друг к другу, а нам предлагают склониться перед притворной объективностью…

Орфантал шагнул к Каллору.

– Это было последнее оскорбление, которое ты нанёс тисте анди, – тихо произнёс он.

– Прекратите! – взревел Каладан Бруд. – Каллор, знай: я доверяю тисте анди. Что бы ты ни сказал – ничто не подорвёт мою веру в них, ибо она была заслужена столетия тому назад, стократ подтверждена и никогда – предана. А вот твоя верность вызывает у меня всё больше и больше сомнений…

– Берегись своих страхов, Воевода, – прорычал Каллор. – А то ещё сделаешь их истинными.

Бруд ответил так тихо, что Корлат лишь чудом его расслышала.

– Теперь ты провоцируешь меня, Каллор?

Седой воин медленно побледнел.

– Какой мне в том толк? – тихо, ровно спросил он.

– Действительно.

Корлат повернулась к брату.

– Собери наших родичей, Орфантал. Мы будем сопровождать командира и вождя.

– Как скажешь, сестра. – Тисте анди повернулся, затем замер и пристально посмотрел на Каллора, прежде чем сказать: – Думаю, старик, когда всё это закончится…

Каллор оскалился.

– Что же ты думаешь?

– Что я приду за тобой.

Каллор в ответ лишь улыбнулся шире, но напряжение выдал тик, от которого подёргивалась одна щека.

Орфантал направился к лошадям.

Напряжённое молчание разорвал глубокий смех Хумбролла Тора.

– А мы-то думали, вы будете ссориться, когда мы явимся.

Корлат повернулась к барже – и встретила взгляд Скворца. Он через силу улыбнулся, чем сразу выдал, в каком напряжении находился. Но сердце у неё забилось от другого, от того, что тисте анди увидела в этом взгляде. Любовь и облегчение, нежность… и животное предвкушение.

О, Мать Тьма, ведь умеют же эти смертные жить!

Итковиан и Остряк бок о бок подъехали к насыпи, ведущей к настилу. Небо на востоке бледнело, воздух был холодным и ясным. Два десятка пастухов-рхиви гнали последних из первых трёх сотен бхедеринов по огороженному трапу.

В нескольких сотнях шагов за мужчинами к насыпи двигались следующие три сотни животных. За ними скопились ещё по меньшей мере две тысячи бхедеринов, и обоим всадникам было ясно, что, если они захотят переправить свои отряды через реку в ближайшее время, придётся вклиниться между стадами.