Память льда. Том 2

– Его руки были ритуально отсечены. Сила Устава отправляет эти руки к копытам самого Фэнера. Этот ритуал должен служить выражением чистейшего правосудия, но не на сей раз. Вероятно, у кого-то из слуг Империи, а точнее у Когтя появилась необходимость умерить влияние Фэнера или скорее – этого высшего жреца. Ты упомянул, что культы в армии не приветствуются. Возможно, дело было в этом, увы, я не знаю подробностей. Есть и другая причина, важнее: склонность верховного жреца к историческому анализу привела его к открытию того факта, что императрица Ласиин не смогла убить ни старого императора, ни Танцора. Он доказал, что она заполучила столь желанный ею трон, но ни Келланвед, ни Танцор на самом деле не умерли. Вместо этого они Взошли.

– Я понимаю, почему по спине Стервы от таких откровений ползают мурашки.

– Стервы?

– Императрица Ласиин. Прежде её звали Стерва.

– В любом случае, отсечённые руки отравили Фэнера. Он не мог ни коснуться их, ни извергнуть из своего царства. Он выжег татуировки на коже верховного жреца в знак того, что отрекается от него, и чтобы запечатать яростную силу рук хоть на какое-то время. И на этом история должна была закончиться. Рано или поздно жрец бы умер, и его дух вернулся бы к Фэнеру, обрёл бы вновь то, что было так неправильно и насильно отнято. После этого дух стал бы оружием гнева Фэнера, месть пала бы на жрецов осквернённого храма и, конечно же, на Когтей и саму Императрицу. Малазанскую империю ждала тёмная буря, Скворец.

– Но что-то случилось.

– Именно. Высший жрец по воле случая или по зловещему плану коснулся Пути Хаоса – или чего-то, возможно, созданного на этом Пути. Печать на его отсечённых руках была уничтожена огромной неуправляемой силой. А руки, отыскав Фэнера… столкнули его.

– Худов дух, – пошептал Скворец, глядя на блестящую реку.

– И теперь, – продолжил Рейк, – Тигр Лета восходит, чтобы занять его место. Но Трейк молод, он намного слабее, его Путь ничтожен, а последователей куда меньше, чем у Фэнера. Всё нестабильно. Увечный бог без сомнения ухмыляется.

– Погоди-ка, – возразил Скворец. – Трейк взошёл? Вот так огромное совпадение.

– Некоторые судьбы, похоже, были предвидены.

– Но кем?

– Старшими богами.

– И какое им до этого дело?

– Они были там, когда Увечный бог пал, точнее, когда его стащили на эту землю. Падение уничтожило многих их них, выжили лишь некоторые. Какие бы секреты ни окружали Падшего – откуда он, его природу и сам ритуал, сковавший его, – К’рул и его сородичи знают ответы на все вопросы. То, что они решили принять прямое участие в войне теперь, когда вернулся Увечный бог, лишь сулит тяжёлые последствия и указывает на серьёзность нависшей над нами угрозы.

– И это ещё мягко сказано, Владыка, – проворчал Скворец и на некоторое время замолчал, тяжело вздыхая. – Что снова приводит нас к Ганосу Парану и Дому Цепей. Хорошо, я могу понять, почему ты хочешь, чтобы он отказом сломал гамбит Увечного бога. Однако должен предупредить, Паран плохо умеет подчиняться приказам.

– Тогда будем надеяться, что он понимает, какой выбор мудрее. Ты мог бы дать ему совет от нашего имени.

– Я попытаюсь.

– Скажи мне, Скворец, – сказал Рейк уже другим тоном, – тебе никогда не казалось, что река звучит тревожно?

Малазанец нахмурился.

– Наоборот, я нахожу её успокаивающей.

– Ах, это и указывает на существенное различие между нами.

Между смертными и бессмертными? Храни меня Беру… Аномандр Рейк, я точно знаю, что тебе нужно.

– У меня есть небольшой бочонок алчбинского эля, Владыка. Если ты не против подождать, я его принесу.

– Разумный план, Скворец.

И к рассвету ты обнаружишь, что голос реки умиротворяет.

Малазанец развернулся и направился обратно к лагерю. Когда Скворец приблизился к первому ряду палаток, он остановился и оглянулся, чтобы посмотреть на неподвижную фигуру, возвышавшуюся над травянистым склоном вдали.

Клинок Драгнипур был привязан поперёк спины Аномандра Рейка, свисая как вытянутый крест, окружённый своим собственным дыханием сверхъестественной тьмы.

Увы, не думаю, что тут хватит алчбинского эля…

– И каким Путём ты для этого воспользуешься?

Быстрый Бен разглядывал трупы и осыпавшиеся с городских стен камни, покрытые застывшей кровью. В проломе были видны сигнальные огни, дым окутывал ночное небо над тёмными, казалось бы, безжизненными, строениями.

– Наверное, Рашан, – сказал он.

– Тень. Мне стоило догадаться, – Таламандас забрался на вершину горы трупов и повернулся, чтобы посмотреть на чародея. – Отправляемся дальше?

Быстрый Бен открыл Путь, туго сплёл, обернул вокруг себя. Чародейство окутало его тенью. Таламандас хихикнул и подошёл.

– В этот раз я поеду у тебя на плече, ладно?

– Если настаиваешь, – проворчал чародей.