Память льда

В то же время они были его наследием, и он позволял себе гордость при взгляде на них. Новая Надежный Щит приняла титул и все его обязанности — и впервые он смог со стороны увидеть, каким видели его, носителя этого почетного звания, другие люди. Отстраненный, бескомпромиссный, всецело погруженный в себя. Жестокое существо, сулящее суровую справедливость. На его счастье, рядом были Карнадас и Брукхалиан, всегда готовые придти на помощь. А вот новая Надежный Щит имела рядом только Дестрианта — молодую немногословную капанку, еще вчера бывшую рекрутом. Итковиан хорошо понимал, какой одинокой чувствует себя Надежный Щит, но не мог придумать способа облегчить ее бремя. Любой его совет исходил бы из уст человека, плохо послужившего богу. По крайней мере, ощущавшего себя неудачником.

Каждый раз, возвращаясь к Грантлу и Стони, он с горечью ощущал, что бежит с поля боя.

— Ты пережевываешь дольше, чем любой другой, — сказал ему Грантл.

Итковиан недоуменно моргнул. — Сир?

— Ну, не совсем так, если подумать. Бьюк…

Ехавшая по другую сторону Стонни фыркнула: — Бьюк? Бьюк был пьяницей.

— Хуже того, жалкая женщина, — отозвался Грантл. — На его плечах…

— Лучше не надо.

К удивлению Итковиана, Грантл надолго замолчал. Бьюк? О, помню… на его плечах смерть любимых людей. — Не надо так огорчаться, Стонни Менакис. Я знаю, как подобные Бьюку выглядят в глазах друзей. Интересно: искал ли ваш грустный приятель искупления? Хотя он отвергал меня, бывшего Надежным Щитом, он мог получать силу из некоего внутреннего источника.

— Никаких шансов, Итковиан, — ответила Стонни. — Бьюк пил, чтобы удержать в рамках свое страдание. Он не искал искупления. Он искал смерти, простой и быстрой.

— Не простой, — возразил Грантл. — Он хотел почетной смерти, какой не досталось его семье — этим почетом он намеревался искупить их участь. Знаю, извращенная точка зрения, но творившееся в его мозгах мне понятнее, чем всем другим.

— Потому что ты сам так думаешь, — бросила Стонни. — Хотя сам и не терял семью в огне пожара. Хотя самой ужасной твоей потерей была та шлюха, что окрутила того торговца…

— Стонни, — громыхнул дарудж, — я потерял Харлло. И почти потерял тебя. — Последнее заявление лишило ее языка.

Ах, эти двое… — Различие между Бьюком и мной лежит в природе искомого искупления, — сказал Итковиан. — Я приемлю страдание, каково бы оно ни было, и тем постигаю ответственность за все, что сделал и не сделал. Моя вера требует, чтобы Надежный Щит освобождал людей от их боли. Я приносил мир душам и не творил над ними суда. Вот чем я был.

— Но твой бог ушел, — сказала Стонни. — Так кому, во имя Худа, ты доставляешь эти души?

— Никому, Стонни Менакис. Я по-прежнему несу их.

Стонни метнула взгляд на Грантла, то ответил ей унылым пожатием плечами. — Я же говорил, дорогуша, — шепнул он.

Стонни резко повернулась к Итковиану. — Клятый глупец! Ваш новый Щит — как насчет ее? Разве она не примет твое бремя, или как там? Разве она не понесет эти души — у нее же есть бог? — Стонни натянула поводья. — Если она думает, что сможет…

Итковиан остановил ее движением руки. — Нет, сир. Она предлагала, как и была обязана. Но она не готова к такой тяжести — та может ее убить, разрушить душу, и может даже фатально ранить ее бога.

Стонни махнула рукой, но осталась рядом. Ее глаза стали широкими. — Тогда что же ты планируешь сделать с этими… со всеми душами?

— Я должен найти способ искупить их, Стонни Менакис. Как сделал бы и мой бог.

— Безумие! У тебя нет бога! Ты смертный, черт побери! Ты не…

— Но я должен. Так что, как видите, я и похож, и не похож на вашего друга Бьюка. Простите меня за 'пережевывание' этих вещей. Я знаю, что ответ уже ждет меня — скоро, я надеюсь на это — и, в этом вы правы, я должен спокойно терпеть. Я ведь уже давно привык к этому.

— Будь собой, Итковиан, — сказал Грантл. — Мы со Стонни слишком много болтаем. Хватит. Прости нас.

— Тут нечего прощать, сиры.

— Почему у меня нет нормальных друзей? — вопросила Стонни. — Без тигровых полосок и кошачьих зрачков? Без ста тысяч душ за спиной? Вон скачет всадник от другого отряда — может быть, он нормальный! Видит Худ, он одет как фермер и похож на любителя поговорить по душам. Идеальный мужчина! Эй. Ты! Ну, чего заколебался? Иди к нам! Просим!

Угловатый человек на какой-то извозчичьей кляче осторожно направился к ним. Неимоверно коверкая дару, он крикнул: — Привет, друзья! Я не вовремя? Кажись, вы спорили…

— Спорили? — фыркнула Стонни. — Если ты думаешь, что это спор — ты слишком долго не вылезал из леса! Иди к нам. Откуда, во имя Бездны, ты добыл такой здоровый нос? — Пришелец явно пал духом.

— Стонни! — укоризненно сказал Грантл. — Эта женщина груба и невыносима со всеми, солдат! — крикнул он гостю.

— Я не грубила! — ответила Стонни. — Большие носы, как большие руки. Что тут такого…

Никто не ответил.

Вытянутое узкое лицо незнакомца медленно краснело. — Добрый день, сир, — сказал Итковиан. — Жаль, что мы еще не познакомились, особенно теперь, когда нас обогнали и части Бруда, и ривийцы, и другие отряды.