Память о мечте

Ах, повара! Пора вам
Пирами удивить,
Диковинным приправам
Вниманье уделить.

Нам с ненасытным правом —

Охотиться, удить,
И обрывать бесславно
Преемственности нить.

Но ощущаю снова

Сухарика ржаного
Неощутимый вес.

И слышу смутно сзади:

– Подайте, Христа ради,
Хлеб – чудо из чудес!

Старая Рига

Ворожба старинных названий,
Тех, что знала давным-давно,
А на небе – гравюры зданий,
Улиц каменное полотно.
А во дворике, как украшенье,
Упрощенная камнем судьба:
Двух облупленных рук скрещенье,
Попирающих два столба.
Шлемом сплющенные парадным,
С давних мучаются времен.
Многотрудным подвигам ратным
Стон их каменный посвящен.
Но забыто ратное поле,
Растворились черты лица,
Только память смерти и боли
Сохранила прихоть резца.
Только память…
Но память свята —
В ней чужой безымянный плач.
Прибежали во двор ребята,
Притащили футбольный мяч.
Штанга! Вздрогнуло рук скрещенье,
Осыпается пыль веков…
Я судья. Но мне для решенья
Не хватает футбольных слов.
Переулочки. Переулки,
Потревоженные дворы
Повторяют длинно и гулко
Удивительный ритм игры.
Повторяющееся действо,
Обновившееся слегка,
И опять побеждает детство —
Побеждает во все века.
Выше смерти и выше боли
Мяч летит над живущим днем.
Я, конечно, не о футболе,
Но немножечко и о нем.

Дом

Мне, видно, перестраиваться поздно.
Стою я, словно обреченный дом,
И, может быть, пора меня на слом.
Но я ведь тоже приносила пользу —

В два этажа, не в двадцать этажей,

Скрипуче, деревянно, без комфорта.
И дорогие, выцветшие фото
Со стен снимают бережно уже.

Плеснет щепа, известка запылит,

И станет пол мой зыбким и неровным,
И закричат обрушенные бревна,
И каждое протяжно заболит.

Я все пойму, я все приму сама —

И эту боль, и разрушенья эти:
Во мне когда-то вырастали дети,
Чтобы построить новые дома.

Гаданье

На неприметном полустанке
Под паровозные гудки
Проезжим ворожат цыганки
По пыльным линиям руки.

Ах, сколько линий на ладони,

Все описать – не хватит слов.
Ах, сколько судеб в эшелоне
Меж чемоданов и узлов.

Цыганка долго хмурит брови,

Дрожит седая прядь на лбу:
Как трудно в зеркальце рублевом
Чужую разглядеть судьбу!

– Ах, не давай ты мне задатка,

Потертый кошелек закрой,
Ведь будет все равно загадкой
Небритый сумрачный король…

Есть дальний путь, плацкарта в жестком,

Все так, как было до сих пор.
А впереди уже зажегся
Огнем призывным семафор.

Где завтра буду я счастливой?

В каком бродить мне далеке?
Ведь всех дорог не счесть, как линий
На ожидающей руке.

Пляска