Память Света

Тэм зажег факел от небольшого мерцающего костерка, потрескивавшего в яме неподалеку. Он пошел вперед, проходя ряды тех, кто стоял в ночи. Многим они не сказали про обряд похорон Ранда. Все захотели бы прибыть. Возможно, они все имели право быть здесь. Айз Седай тщательно продумывали памятник Эгвейн; для своего сына Тэм предпочел тихие похороны.

Наконец Ранд обрёл последний покой.

Он прошел мимо людей, стоящих со склоненными головами. Никто не принес огня кроме того, что был у Тэма. Остальные ждали в темноте, небольшая толпа, возможно, человек двести, окружили погребальные носилки. Факел Тэма отбрасывал яркие блики на торжественные лица.

Вечером даже с таким светом трудно было отличить Айил от Айз Седай, двуреченцев от короля Тира. Все они были просто силуэтами в ночи, провожающими тело Возрожденного Дракона.

Тэм подошел к погребальным носилкам вместе с Томом и Морейн, которые держались за руки с торжественными лицами. Морейн протянула руку и мягко сжала плечо Тэма.

Тэм посмотрел на тело, при свете огня глянул на лицо своего сына. Он не вытирал своих слез.

«Ты все сделал хорошо. Мой мальчик… Ты все сделал так хорошо».

Полный благоговения, он зажег погребальный костер.

* * *

Мин стояла в первом ряду толпы. Она смотрела, как Тэм, с поникшими плечами, склонил голову над пламенем. А потом повернулся и пошел к двуреченцам. Абелл Коутон обнял его, тихо шепча что-то своему другу.

Было видно, как тени повернули головы к Мин, Авиенде и Илэйн. Они чего-то ожидали от этих троих. Каких-то действий.

Торжественно выступила вперед Мин и две другие женщины; чтобы ходить, Авиенда нуждалась в помощи двух Дев Копья, а стоять она была в состоянии, опираясь на Илэйн. Девы ушли, чтобы оставить их троих в одиночестве перед костром. Илэйн и Мин стояли, глядя на то, как в огне сгорает тело Ранда.

— Я видела это, — сказала Мин. — Я знала, что этот день придет, с того самого момента, как встретила его. И мы трое, все вместе, здесь.

Илэйн кивнула.

— И что теперь?

— Теперь… — сказала Авиенда. — Теперь мы должны удостовериться, что всё хорошо, и все искренне верят, что он умер.

Мин кивнула, чувствуя, как в затылке пульсирует узелок связи. Она становилась сильнее с каждой минутой.

* * *

Ранд ал’Тор — просто Ранд ал’Тор — сам проснулся в темной палатке. Кто-то оставил зажженные свечи рядом с его тюфяком.

Он глубоко вздохнул, потягиваясь. Он чувствовал себя так, будто спал долго и глубоко. Разве он не должен страдать? Не должен чувствовать себя одеревеневшим? Или ощущать боль? Но он ничего такого не чувствовал.

Он ощупал бок и не нашел там ран. Нет ран. Впервые за долгое время он не чувствовал никакой боли. Он не понимал, что происходит.

Затем он посмотрел вниз и увидел, что рука, ощупывающая бок, была его собственной нормальной левой рукой. Он рассмеялся, вытягивая ее перед собой. «Зеркало, — подумал он. — Мне нужно зеркало».

Он нашел зеркальце в противоположном углу палатки. По-видимому, он остался совершенно один. Он поднял свечу, глядя в маленькое зеркальце. Оттуда на него смотрело лицо Моридина.

Ранд ощупал свое новое лицо, знакомясь с ним. В правом глазу была одинокая точка саа, черная, напоминающая по форме клык дракона. Она не двигалась.

Ранд вернулся туда, где он пробудился. Меч Ламана был там, лежал на аккуратно сложенной одежде. Аливия, видимо, не знала, что он хотел бы носить. Именно она оставила здесь все эти вещи, а вместе с ними и мешочек с монетами разных стран. Она никогда раньше не заботилась ни об одежде, ни о монетах, но она знала, что ему понадобится и то, и другое.

«Она поможет тебе умереть», — Ранд покачал головой, одеваясь и забирая монеты и меч, затем выскользнул из палатки. Кто-то оставил неподалеку привязанную хорошую лошадь, пятнистого мерина. Это как раз кстати. От Возрожденного Дракона до конокрада. Он усмехнулся про себя. Надо бы оседлать его.

Он колебался. Неподалеку в темноте люди пели. Это был Шайол Гул, но не тот, который он помнил. Цветущий Шайол Гул, полный жизни.

Они пели погребальную песнь порубежников. Ранд, ведя лошадь в поводу, сумел в ночи подойти поближе. Между палатками он видел трех женщин, стоявших вокруг погребального костра.

«Моридин, — подумал он, — его хоронят со всеми почестями, как Дракона Возрожденного».

Ранд вернулся назад, оседлал серого в яблоках. Покончив с этим, он заметил одну фигуру, которая не стояла у огня. Одинокую фигуру, смотревшую на него в то время, как все другие отвернулись к костру.

Кадсуане. Она осмотрела его сверху донизу, в глазах женщины отражался свет от погребального костра. Ранд кивнул, подождал немного, потом повернул лошадь и поехал прочь.

* * *

Кадсуане смотрела ему вслед.

«Любопытно», — подумала она. Его глаза подтвердили ее подозрения. Это было известие, которое можно будет использовать. В таком случае, нет необходимости и дальше смотреть на эти фальшивые похороны.

Она шла через лагерь, когда попала прямо в засаду.

— Саэрин, — сказала она, когда женщины появились вокруг нее. — Юкири, Лирелле, Рубинда. Что такое?

— Мы ждем указаний, — сказала Рубинда.