Памяти друга

Вы можете представить д'Артаньяна, который выступает перед мушкетерами с лекциями на тему «Французское значит отличное»? А вот герои «Стены» то и дело рвали на груди домотканые рубахи, истово доказывая приоритет России перед Европой буквально во всем, от лучин до мушкетов. Ясно было, что Смоленская крепость — «лучшая не только в России, но и в Европе», что зубцы на крепостной стене «были прочнейшие», «не то, что игрушечные украшения на итальянских палаццо». Конечно же, русские пушкари были «самые искусные в Европе», «наша-то икра лучшая в мире», «и меха наши лучшие в мире», «и крестьяне наши пограмотнее ихних», а «ихние налоги куда как выше, чем наши подати». У Мединского Россию брали в кольцо европейцы, все гады как на подбор: англичане были надменны, французы — скупердяи, а чванливые ляхи, «будто иудеи, считали себя вправе обманывать всех, кто не их веры». И поскольку автор объявил, что «жестокости в Европе никак не меньше, чем у нас», то польские интервенты в его книге просто обязаны были вести себя как уличные отморозки, а прибытие короля Сигизмунда в изображении Мединского более всего походило на выезд гауляйтера Эриха Коха в сопровождении зондеркоманды СС.

Наиболее впечатляющей в книге оказывалась сцена, где перед русскими ополченцами держал речь святой старец Савватий: «Везде супостатов преследовать будем. На дороге — так на дороге. А ежели в сральнике поймаем, так и в сральнике загубим». Узнали?

Ну да, верно: еще в семнадцатом столетии русских воинов вдохновляли цитатой из Владимира Путина, чуть скорректированной под «ретро».

Рецензию мою прочли и забыли, однако затем снова вспомнили — сразу же после того, как в мае 2012 года Мединский по щучьему велению очутился в кресле министра культуры РФ. Тут-то пытливые граждане пожелали узнать, каков культурный багаж у новоявленного министра. Полный текст романа «Стена» в свободном интернет-доступе отсутствовал, так что поиски в сети рано или поздно выводили всех любопытствующих на мою скромную заметку с яркой цитатой из речи мифического святого старца.

Через две недели после объявления состава нового правительства ту же цитату нагуглил наконец Леонид Парфенов и, пылая гневом, явился с ней в прямой эфир программы «Парфенов и Познер» (была тогда такая на «Дожде»). «Вот у вас завтра будет встреча с премьером и председателем партии “Единая Россия” Медведевым, — обратился Парфенов к своему знаменитому соведущему, размахивая листочком, как мухобойкой. — Я бы хотел приобщить эту цитату к материалам вашей беседы. Вдруг у вас будет возможность спросить: за какие заслуги автор этого одиозного высказывания, этой пошлятины, этого убожества, этой кичухи, самый дебатируемый, самый одиозный, скажем так, член кабинета занял эту очень символичную в России должность?». Думаю, не мне одному стало интересно: вдруг и вправду спросит? Аудитория Первого канала — десятки миллионов.

На другой день Познер действительно спросил у Медведева о Мединском и услышал от премьера в ответ, что новый министр — «человек с хорошим потенциалом и, самое главное, энергичный». После чего ведущий состорожничал, убрав парфеновский листок от греха подальше. Бенефис речистого старца на Первом, таким образом, не состоялся. Страна вовремя не узнала своего героя. И все же благодаря Парфенову и «Дождю» цитата из моей рецензии ушла в массы и в конечном счете попала в статью Википедии о Мединском. Там и остается. Министр затаил обиду, но эта мина только тикала до поры.

Последующие подвиги Мединского-министра известны, их можно перечислять без подробностей: уволены директора Большого театра, Пушкинского музея, Политехнического музея, Музея Маяковского и Музея кино, перекрыта дорога многим фильмам и сценариям, обезглавлены НИИ искусствознания, НИИ культурного и природного наследия имени Лихачева, Российский институт культурологии. В Российском институте истории искусств, подчиняющемся Минкульту, после скоропостижной смены руководства угроза увольнения за прогул стала самым распространенным средством борьбы с неугодными сотрудниками. И так далее. И так далее. Усилиями автора романа «Стена» культурное пространство всей России вполне может однажды полностью превратиться в огороженную стеной территорию победившего «сральника».

Через два года после того, как Мединский занял свой пост, было объявлено, что Владимир Ростиславович приедет в Саратов и встретится, среди прочего, с местными деятелями культуры.