Памяти памяти. Романс

4

Датируется по содержанию — это июль 1982-го, мы с отцом путешествуем где-то на озерах, Галка в санатории. На двух примятых канцелярской скрепкой осьмушках писчей бумаги, твердым почерком моего деда: «Листок из дневника». Речь идет, как станет потом понятно, о моей маме.

У меня как у человека с развитым чувством личной ответственности в ожидании прихода моего более чем родного человека была до 4-х часов сегодняшнего дня проделана большая работа по приведению квартиры в достойный вид. Сегодня эта работа была продолжена, чтобы можно было принять его не краснея, несмотря на то что я человек мужского рода, а не женщина, имеющая опыт и умение. Она тоже заняла много времени и отняла много сил. Но я был уверен, что усилия окупятся и мне было бы не стыдно принять его у себя.

Дело было сделано. Но… Впустую.

Друг не явился.

Кого так ждали, ради кого утром ходили туда, сюда, старались, чтобы встреча была обставлена наилучшим способом…

А он — упомянувший про понедельник, как про день, когда можно ему будет выполнить свое желание —

…не явился.

Она очевидно не признает таких отношений, какие были созданы и взаимно поддерживались между женщиной, любившей «Овода» и ее просто другом без кавычек, который фигурирует в книге как врач… который любил ее, заботился о ней и ничего не требовал от нее взамен. Она это знала и была ему как друг, товарищ… и даже искренне благодарна

5

Николай Степанов — дочери в подмосковный санаторий, 13 июля 1982 года. Он никогда не скажет прямо о характере ее болезни.