Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)

Он приезжает в какой-нибудь заранее намеченный (подсказанный «шпионами» «Рапида») город, а то и городок. Частенько инкогнито заходит на местный стадион, почти пустой в часы тренировок, садится где-либо в уголке и смотрит. Он может уйти через пять минут, может прийти еще раз, два, три. О, опыта ему не занимать стать! Сколько он их перевидел этих ребятишек, этих коконов, из которых потом вылетают бабочки — тысячи однодневок на одну, о которой заговорит вся страна!

Вот этот, например, — какая скорость, какая координация... Нет, мчится на него защитник, и он тушуется, отступает. А тот? Тот прямо-таки танк. Нет, танк-то танк, но и скорость у него танка, а не гоночной машины. Может быть, этот? Вроде бы все говорит за него. Поговорю-ка с ним и я. Поговорили. Нет, не годится. Уже через несколько минут Ренатов определяет: воли нет, фанатизма, футбол для паренька игра, а надо, чтоб было делом всей жизни...

Так, терпеливо, одного за другим, словно покупая апельсины в лавке зеленщика, он придирчиво осматривает, прощупывает, проверяет сотни, а за все годы тысячи, наверное, мальчишек. Отобрав нужного, лучшего, выдающегося, начинает действовать быстро и решительно.

Идет к родителям.

Как правило, это люди бедные. Ох, по скольким трущобам, подвалам, мансардам походил тренер Ренатов! Запах стираного белья, дешевой кухни, запах тесноты, нищеты и унижения (когда-то и ему хорошо знакомый запах его детства). И эти тоскливые, заискивающие, полные надежды взгляды. Эти дрожащие руки, подписывающие «ящичный» контракт за сына. Эти полные радостных слез глаза...

Парнишка покидает родной дом — для него распахивается новый мир; он видит себя уже чемпионом, новым Каспи, гордостью страны.

Он не думает о трудном, долгом, каменистом пути к Олимпу.

Да, многие из тех, кто подписал свой «ящичный» контракт, через год вернутся в свой нищий, тесный мир, в мир теперь уже не радостных слез. Другие застрянут по средним малоизвестным клубам.

И только такие, как этот Малыш или, этот Таран, подлинные самородки, добытые из многих тонн перелопаченной руды, оседают в «Рапиде». Но и у них еще ой-ой-ой какой путь впереди — команды мальчиков, подростков, юниоров, третьи, вторые, первые, запасные... И только если это второй Лонг, «величайший будущий игрок», паренек достигнет вершины.

— Слушай, Малыш, ты сегодня еле ходишь, — недовольно морщится тренер. — Побыстрей надо, порезвей...

— Да, господин Ренатов, извините.

Малыш, и без того словно молния мелькающий на зеленом поле, удваивает усилия.

— Таран, Таран, — укоризненно грозит пальцем тренер, — ну что ж ты всех сбиваешь с ног! Эдик твоей команде десяток пенальти назначат за игру. Нет, я не против, сбивай, но не так же явно, чтоб все зрители и судьи видели. Вот смотри, я ж тебе показывал.

Тренер Ренатов любил эту страну Футболию, как он сам ее называл, — тренировочный центр. Здесь было все необходимое для футбола, а что еще может быть необходимо человеку?

В большом, затерянном в глубине парка двухэтажном здании жили футболисты. У каждого была своя комната с душевой. Но телевизоров и радио в комнатах не было. Они были категорически запрещены. Могли отвлекать, волновать игроков. Насмотревшись накануне фильмов с убийствами и избиениями (а других телевидение не показывало) , футболист чего доброго неважно сыграет.

Другое дело «познавательные» ленты. Целые матчи демонстрировались в учебных классах по видео. Останавливались, прогонялись замедленно, изучались, разбирались, комментировались. На каждого игрока хранилась подборка кассет — все его находки, удачи, промахи, ошибки. После очередной записанной на пленку игры тренеры, как монтажники, колдовали с пленкой, вырезали игровые эпизоды с участием каждого футболиста, склеивали и получали запись действий любого игрока на протяжении всего матча. И так всегда. В конце концов, создавался архив, в котором хранились «футбольные биографии» всех звезд «Рапида».

В Футболии имелось все необходимое для комфортабельной и спокойной жизни. Был магазин с отделениями «Адидас», «Денлоп», «Пума», даже «Росиньоль» (хотя, как известно, футболисты не великие любители лыжного спорта), имелся магазин продовольственный, были рестораны, кафе и бары для гостей. Чего только не было в этом городе!

Тренер Ренатов очнулся от своих мыслей.

На поле шла игра. С неожиданными ситуациями, отливами и приливами атак, с калейдоскопом игровых эпизодов. Казалось, все это стихийно, но он-то знал, что зеленое поле сейчас лишь белый лист бумаги, на котором обе команды пишут диктант под его, Ренатова, диктовку — выполняют его установки на игру. А потом, как и в диктанте, получат оценку, как и в диктанте, тем выше, чем меньше сделают ошибок.

Малыш, курносый весельчак с удивительными данными! Он прямо живет игрой, он всегда улыбается, всегда в хорошем настроении. Через неделю первый официальный в его возрастной категории матч — важнейший этап на его жизненном (футбольном) пути.