Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)

И надо же, погибает отец, железнодорожник, что-то там с поездом! Остались мать и две сестры. Договорились скрыть. Мальчик очень эмоциональный, трагедия может отразиться на его игре. А он теперь станет главным кормильцем, на него надежда. Клуб перевел семье небольшой аванс. Пареньку ничего не сказали. На том и договорились.

Ренатов вздохнул. Рано или поздно придется сказать. Как бы не сломался, уж очень отца любил. Что ж делать — пусть любит футбол. И только футбол. Все равно другого пути у мальчика нет.

Как, впрочем, и у него, Ренатова. Тренер опять погружается в свои мысли. От него зависит судьба этого Малыша, Целиком от него. Судьба же самого Ренатова — от главного тренера Корунья, абсолютного диктатора для футболистов «Рапида». Полновластный диктатор! Но сам-то диктатор лишь пешка в руках президента клуба доктора Зана. Захочет — и выкинет Корунья на свалку. А главным сделает другого, например, его, Ренатова.

Ренатов сладко зажмуривается.

Его возвращает к действительности негромкий вопрос:

— Ну что, выйдет из них толк?

Ренатов вскакивает. За его спиной сам доктор Зан, как всегда элегантный, холеный, внимательный взгляд через очки в золотой оправе устремлен на поле.

— Добрый день, господин президент. Здравствуйте, — с невольным подобострастием произносит Ренатов и, кляня себя за это, нарочито хмуро добавляет: — Надеюсь, смотрю вот.

— Я тоже надеюсь, — по-прежнему негромко говорит господин Зан, — было бы жалко, если все деньги, что тратятся вами на разъезды по стране и отбор ребят, пропадут.

В тоне президента Ренатов улавливает тайную угрозу и торопливо говорит:

— Да нет, господин президент, я не сомневаюсь, что из этих-то толк выйдет. Обратите внимание на того вон, с краю, курносый, — придет время и о нем все заговорят. Далеко пойдет.

— Да, нос у него небольшой. Лишь бы он нас не оставил с носом, — серьезно роняет доктор Зан, и Ренатов мучительно раздумывает, надо ли рассмеяться или нет. В конце концов, он решает улыбнуться. Но улыбка получается какая-то кривая. Он опять начинает говорить:

— Отличный будет нападающий — быстрый, ловкий, упорный... Или вон тот, похожий на бычка, очень добросовестный паренек. И злой...

— Злой?.. — перебивает доктор Зан. — Это хорошо. Знаете, Ренатов, мне кажется, что без злости, я бы сказал жестокости, сейчас в футболе, да и вообще в спорте, ничего не добьешься, спортсмен должен видеть перед собой врага! Всегда! И не важно, идет ли речь о регби или настольном теннисе. Он должен стремиться этого врага уничтожить, раздавить, убить! Фигурально, конечно, — добавляет он после паузы.

— Безусловно, господин президент, — поддакивает Ренатов. — Вы правы. Игрок должен идти к цели напролом...

— И, наметив цель, — добавляет доктор Зан, — чувствовать себя стрелой. Стрелой, а не луком! Лук — это вы, тренеры. Ну, а наш тренировочный центр — колчан, где стрелы хранятся, — теперь президент «Рапида» улыбается.

Он создал этот центр, это его детище, он им гордится.

Ренатов тоже спешит улыбнуться.

Некоторое время царит молчание.

— Да, — задумчиво нарушает его доктор Зан, — тренеры — наша опора, без них не было бы и игроков. Если в мире можно насчитать сотню футбольных звезд, то великих тренеров — дай бог десяток. Звезда гаснет, что же, ее заменяют другой, не сразу, конечно, с трудом, но заменить можно. А вот тренера... тренера — это проблема.

Он устремляет на Ренатова загадочный взгляд. Или это Ренатову, у которого вспотели ладони, кажется, что взгляд президента загадочный, — черт возьми, что он имеет в виду? Кого заменить? Может быть, выгнать его, Ренатова?

— Да, — безмятежно продолжает рассуждать доктор Зан; теперь его взгляд сквозь очки в золотой оправе опять устремлен на поле, — найти тренера проблема. Счастлив тот клуб, в котором есть равноценная замена. Но как узнать о том, что час замены наступил? С игроками-то легко: сразу видно, когда игрок кончился, достаточно посмотреть одну-две игры — и все ясно. А вот тренер... Поди разберись. Начал сдавать он или вина в игроках, в соперниках, судьях, - доктор Зан некоторое время молчит, потом продолжает: — Есть, конечно, верные признаки, но как их заметить? Не могу же я с утра до вечера целые дни проводить с командой.

Он опять смотрит на Ренатова. Теперь тренер понял. Сумасшедшая надежда закрадывается ему в сердце. Неужели? Неужели он не ошибся?!

— Да, вы правы, господин президент, — Ренатов старается, чтобы в его голосе звучала безграничная преданность. — Совершенно правы. Разглядеть недостатки тренера, начало, как вы образно выразились, угасания может только тот, кто рядом с ним постоянно, ну, скажем, его коллега, помощник...

— Второй тренер, — перебивает доктор Зан. — Вы меня поняли, Ренатов. Я знаю, как вы любите и уважаете Корунья. Но для всех для нас футбол главное, главное наш родной «Рапид», его победы, его успехи, его сине-белое знамя. И если мы видим, что какое-то звено в золотой цепи его успехов начинает сдавать, мы не вправе скрывать этого. («Как говорит, как красиво говорит!» — с завистью подумал Ренатов.) Так что в случае чего прямо ко мне.