Памятник футболисту (Скандал в благородном семействе)

Ребята отбивались. Малыш явно понравился репортерам. Он отвечал находчиво, быстро, весело. Таран не сразу, обдумывая ответ, делая паузы, одним-двумя словами. Не по глупости, из осторожности.

В связи с этим удалось сострить и Ренатову:

— Господа журналисты, вы уже сами поняли, что Малышу самое место центральным нападающим, а Тарану — защитником. Туда мы их и готовим.

Журналисты весело смеялись, и только этот смутьян из «Рабочего дела», конечно, все испортил, сказав:

— На биржу труда вы их готовите, вот куда.

Но коллеги зашикали на него.

Тренер Ренатов подробно рассказал корреспондентам, какую огромную помощь оказывает руководство клуба «Рапид» развитию молодежного и детского футбола и какова в этом деле личная роль президента клуба доктора Зана.

Он пригласил всех на предстоящую встречу, где его подопечные сдадут экзамен на спортивную зрелость.

Потом по традиции для участников пресс-конференции был дан небольшой коктейль (за счет клуба, разумеется). Подняли бокалы за «Рапид», за доктора Зана, за успех юных футболистов, за тренера Ренатова, за болельщиков, еще за что-то...

Постепенно все стали расходиться.

Последним остался широкоплечий молодой парень из рабочей газеты. И уж так получилось, что из здания они вышли с Ренатовым вместе.

Некоторое время шли молча. Первым не выдержал Ренатов.

— Слушай, парень, — спросил он ворчливо, — на кой черт ты задавал свои дурацкие вопросы? Тебя же не спорт интересует, а так, подковырнуть.

— Да брось ты!.. — неожиданно зло сказал парень.

Ренатов внимательно посмотрел на него и с удивлением обнаружил, что парень при ближайшем рассмотрении выглядит не, таким уж молодым, вернее не таким юным. Глаза запали, жесткие складки протянулись к узкогубому рту. Одет он был совсем бедно: потертые бархатные штаны, старый свитер, немодные сандалии.

— Брось! — повторил парень. — Спорт меня не интересует! А тебя? Тебя он интересует?

— Да я за футбол жизнь отдам! — возмутился Ренатов.

— Вот-вот, — насмешливо кивнул парень. — «За футбол». А что такое футбол? Что это, газ такой? Или какие-нибудь там пимезоны, которых никто не видит? Он для чего твой футбол — в музее выставлять, на стенку вешать? Он для людей! — выкрикнул парень с неожиданной силой. — Для людей! Чтоб радовались играя и глядя на игру тоже, чтоб здоровей становились. Словом, чтоб все были в выигрыше, а вы...

— Что мы? — растерянно спросил Ренатов.

— А вы из него бизнес сделали, волков растите. «Соперник — враг. Его надо бить!» Сам же сказал. Вот эти твои двое парнишек. Один еще не понял, а второй уже «сколько?» спрашивает. Все у вас прогнило, — он помолчал и продолжал: — Не у тебя, конечно, ты-то винтик, а вот у твоего Зана и других таких же. Закрой завтра тотализатор, шиш Зан и его компания будут футболом интересоваться. Им же наплевать, что драки на трибунах, что драки на поле, что все продается и покупается, что звезд ваших потом на помойку выкидывают, — он искоса взглянул на Ренатова и добавил: — Да и тренеров тоже. Карман набить — вот что их интересует. А, — парень махнул рукой, — чего время трачу, словно ты другим станешь...

Некоторое время оба опять молчали.

— А ты, — усмехнулся Ренатов, — ты-то чего воюешь? Тебе-то какая выгода? Не пойму.

— То-то и оно, — парень печально улыбнулся, — то-то и оно, что не поймешь. Ну как тебе понять, что футбол твой не цель, а средство. Не сам он по себе существует. А служит чему-то. Вот и пораскинь мозгами, чему он должен служить. Кому? Каким целям? Хорошим — да здравствует футбол. Плохим, — он сделал паузу и зло закончил: — А плохим — так закрыть его к чертовой матери, футбол этот. Ну ладно, пока...

И он пошел своей дорогой, широкоплечий, бедно одетый, крепко верящий во что-то, твердо знающий что-то, чего ему, Ренатову, не дано было знать.

Странный, дурацкий какой-то разговор, а Ренатов долго не мог его забыть и порой, горячась, спорил про себя с тем парнем и на каждой пресс-конференции прежде всего искал его глазами. Но парень больше не появлялся.

Глава V. ЦЕПОЧКА

В стране было много клубов, много футболистов, тренеров, президентов, мелких посредников-жуликов вроде Тринко и Бручиани.

«Организация» была одна. Единственная.

Каждый день, почти весь год десятки команд дома и за рубежом встречались в товарищеских и официальных играх.

И миллионы людей подходили к киоскам, брали бланки, грызя карандаш, почесывая затылок, заполняли графы и сдавали свои прогнозы. Если угадывали, прогнозы оборачивались деньгами, не угадывали — оставались приятным воспоминанием.

Но выигрыши на официальном тотализаторе были все же ограниченными. А игра не столь азартной.

Поэтому наряду с официальным тото существовал подпольный, официально запрещенный.