Памятники поздней античной научно-художественной литературы II-V века

11. Текст сенатского постановления об изгнании из города Рима философов; также текст цензорского указа, по которому осуждались и ограничивались в правах те, кто начал вводить в Риме обучение риторике

В консульство Гая Фанния Страбона и Марка Валерия Мессалы[963] было вынесено следующее решение сената[964] о латинских философах и риторах: "Марк Помпоний, претор, доложил в сенате о философах и риторах. По этому делу сенат решил, чтобы Марк Помпоний, претор, в интересах республики и на свою ответственность позаботился о том, чтобы их не было в Риме".

Несколько лет спустя после этого сенатского решения Гней Домиций Агенобарб и Луций Лициний Красс[965], цензоры, издали следующий указ против латинских риторов: "Донесено нам, что есть люди, которые завели новый род учения, что в школу к ним собирается молодежь, что назвали они себя латинскими риторами и что у их молодые люди просиживают целыми днями. Наши предки установили, что их дети должны изучать и в какие школы ходить. Эти новшества, противные обычаям и нравам предков, нам не угодны и представляются безнравственными. Вследствие этого мы решили объявить о нашем мнении и тем, которым принадлежат эти школы, и тем, которые имеют обыкновение ходить в них: это нам не угодно".

И не только в те слишком суровые и еще не просвещенные греческим образованием времена были изгнаны из Рима философы, но и в правление Домициана[966] указом сената им было запрещено жить в Риме и в Италии. По этому указу и философ Эпиктет переехал из Рима в Никополь.

20. Несколько замечаний о рождении, жизни, нравах поэта Еврипида и о его смерти

Мать поэта Еврипида, по сообщению Феопомпа[967], зарабатывала на жизнь продажей дикорастущих овощей. Когда он родился, халдеи[968] предсказали его отцу, что этот ребенок в пору своей юности будет победителем в боях. Это и стало судьбой мальчика. Отец, решив, что сын его должен быть атлетом, как только ребенок окреп и натренировал свое тело упражнениями, привел его на олимпийские игры для Состязаний с юными атлетами. Сначала его не допустили к состязанию из-за сомнительного возраста[969], а потом он участвовал в Элевсинских и Тезеевых играх и получил венок. Вскоре, однако, он перешел от телесных упражнений к занятиям по совершенствованию ума: он учился физике у Анаксагора, риторике у Продика[970], моральной философии у Сократа. В возрасте восемнадцати лет он начал писать трагедии. На острове Саламине, согласно Филохору[971], есть мрачная и отвратительная пещера, я сам ее видел, в которой Еврипид писал трагедии.

Говорят, что он ненавидел почти всех женщин: или потому, что от природы чувствовал к ним отвращение, или же потому, что женат был одновременно на двух женщинах (тогда это позволял афинский закон) и ему с ними надоело жить в браке. Об этой его ненависти к женщинам упоминает и Аристофан, в "Фесмофориазусах" в следующих стихах[972]:

Поэтому и я проект такой вношу:
Злодея наказать за все его грехи.
Не мало оскорблял он грубо, злостно нас.
Чего нам ждать еще? Питомец рынка он.

А Александр Этолийский[973] написал об Еврипиде такие стихи:

Анаксагора старого воспитанник
В речах мне показался и угрюм и груб,
И даже за вином, насколько помнится,
Он не смеялся; но зато в трагедиях
Сирен превосходил медовой сладостью[974]

.

Когда Еврипид был в Македонии у царя Архелая, обходившегося с ним по-дружески, то, возвращаясь однажды ночью с его ужина, он был растерзан собаками, которых натравил на него какой-то завистник, и погиб от этих ран. Гробницу же его и его память македоняне удостоили такой чести, что в прославление ему каждый раз говорили: "Гробница твоя, Еврипид, пусть никогда не погибнет": ведь знаменитый поэт был погребен на их земле. Поэтому, когда присланные к ним афинянами послы просили, чтобы они позволили перевезти останки поэта на его родину в Афины, македоняне остались непоколебимыми в единодушном отказе.

23. О времени жизни знаменитых историков Гелланика, Геродота, Фукидида

Историки Гелланик[975], Геродот, Фукидид процветали, овеянные громкой славой, почти в одно и то же время и не очень различались по возрасту. Ведь Гелланику в начале Пелопоннесской войны было, кажется, шестьдесят пять лет, Геродоту — пятьдесят три, Фукидиду — сорок.

Написано об этом в одиннадцатой книге Памфилы[976].