Памятники поздней античной научно-художественной литературы II-V века

(14) Иные боятся науки, как отравы, читают со вниманием только Ювенала и Мария Максима[1094], и в своей глубокой праздности не берут в руки никакой другой книги; почему так, судить не моему слабому уму. (15) А между тем, людям такой знатности и славы следовало бы читать много сочинений разного рода: ведь они слышали, что Сократ, уже приговоренный и брошенный в темницу, просил одного музыканта, искусно исполнявшего стихи лирика Стесихора, поучить его этому, пока еще есть время; и когда тот спросил, какая ему от того польза, если завтра он умрет, Сократ отвечал: "чтобы уйти из жизни, зная хоть немногим больше".

(16) Немногие среди них умеют с должной строгостью взыскивать за проступки. Так, если раб запоздает принести горячей воды, приказывают дать ему тридцать розог; если же он намеренно убьет человека и все настаивают, чтобы виновный был наказан, то хозяин восклицает: "Чего же и ожидать от такого дурака и негодяя? Вот если он посмеет еще раз сделать что-нибудь подобное, то уж я его проучу".

(17) Теперь у них считается верхом хорошего тона, чтобы чужой человек лучше убил чьего-нибудь брата, чем отказался от приглашения к обеду: сенатору легче перенести потерю состояния, чем отсутствие человека, которого он однажды после зрелого размышления решился пригласить к столу.

(18) Некоторые из них готовы равнять свои путешествия с походами Александра Великого или Цезаря, если им пришлось проехаться подальше, чтобы посмотреть на свои поля или поохотиться чужими руками; если же они съездят из Авернского озера на расписных лодках в Путеолы, да еще в туманную пору, это для них — Дуилиев подвиг[1095]. Если при этом на край его шелковых одежд сядет муха, ускользнувшая от золоченых опахал, или тоненький луч солнца проникнет сквозь щель в свисающих покрывалах, они сетуют, зачем не родились они в стране киммерийцев. (19) Если кто выходит из бани Сильвана или целебных вод Мамеи[1096], то немедленно вытирается тончайшими льняными простынями, а затем пристально и подозрительно осматривает вынутые из-под пресса блистающие белизной одежды — а приносят их столько, что хватило бы на одиннадцать человек. Наконец, отобрав несколько одежд и нарядившись, он берет кольца, которые отдавал рабу, чтобы не попортить их сыростью, и, разукрасив ими пальцы, уходит.

(20) Вернулся кто-нибудь недавно со службы при особе императора или поездки, — в его присутствии никто не смеет раскрыть рот, он является как бы председателем. Все молча внемлют его словам — он один, как глава дома, рассказывает все, что ему угодно, хотя бы это и не относилось к делу, и сплошь да рядом обходит то, что действительно интересно[1097].

(21) Некоторые из них, пусть немногие, не желают, чтобы их звали игроками в кости и предпочитают называться "метатели зерни"[1098], хотя разница между этим не больше, чем между вором и разбойником. Но и то надо сказать, что если всякая иная дружба в Риме едва лишь теплится, то единственно между игроками существуют товарищеские связи, поддерживаемые с чрезвычайным рвением, словно они приобретены славными трудами. Иные участники этих компаний живут в такой близости, что впору назвать их братьями Квинтилиями[1099]. Поэтому иной раз приходится видеть, что какой-нибудь человек, безродный, но искушенный в таинствах игры, выступает с угрюмой мрачностью, словно Порций Катон[1100], который, не думав, не гадав, провалился на выборах в преторы, — и это потому, что на званом обеде или в собрании его посадили ниже какого-то проконсуляра.

(22) Иные заискивают перед богатыми людьми, старыми или молодыми, бездетными или холостыми, а то и перед теми, у кого есть и жена и дети, — все эти различия делает незаметными богатство, — и удивительными плутнями склоняют их составить завещание. Когда же те выразили свою последнюю волю и отказали имущество тем, в угоду кому написали завещание, тут они и умирают, как будто судьба только этого и ожидала от них[1101].

(23) Другой, хотя саном и невысок, выступает, выпятив шею, и лишь через плечо оглядывает своих прежних знакомых: можно подумать, что это Марцелл возвращается после взятия Сиракуз[1102].

(24) Многие из них отрицают существование высших сил на небе, а сами не решаются ни выйти на улицу, ни пообедать, ни выкупаться раньше, чем не изучат календарь, чтобы узнать, например, в каком знаке находится Меркурий, или какую часть созвездия Рака занимает, обегая полюс, Луна.

(25) Другой, если заметит, что его заимодавец настойчиво требует уплаты долга, прибегает к нагло готовому на все цирковому вознице и устраивает против заимодавца обвинение в отравлении, от которого тот. спасается не раньше, чем вернет расписку и сам поплатится тяжелыми расходами. Бывает еще и так, что кредитор попадает сам в тюрьму, как бы за долг ему, и его не раньше отпускают, чем он признает этот мнимый долг.