Памятники средневековой латинской литературы X-XII веков

Материал в сочинении Одона расположен не в традиционном строго хронологическом порядке, но тематически, так что каждая из семи книг представляет собой как бы вполне законченное повествование. В изложении материала Одон предпочитает быть кратким, о чем неоднократно говорит в своем сочинении. Язык его выразителен, В описаниях встречаются поэтические слова. Стиль сочинения красочный, в меру насыщенный риторикой. Умелое применение стилистических фигур (особенно сравнений, метафор, анафор, персонификаций) разнообразит и оживляет изложение.

О СТРАНСТВОВАНИИ ЛЮДОВИКА VII, ФРАНКСКОГО КОРОЛЯ, НА ВОСТОК

(Отрывки из третьей, четвертой, пятой книг)

[Константинополь]

Книга III... И вот мы отправились дальше[372], и когда приблизились к городу[373], все его знатные и богатые люди, как духовного звания, так и миряне, толпой высыпали навстречу королю[374], чтобы принять его с должной почестью, смиренно просить посетить императора[375] и удовлетворить его желание увидеться с королем и поговорить с ним. Король же, сочувствуя опасениям[376] императора и уступая его просьбе, вошел в город в сопровождении нескольких своих людей и был принят императором вполне по-королевски в портике дворца. Оба государя были почти одного возраста и роста, различались они только одеждой и манерами. После взаимных объятий и поцелуев они вошли во дворец[377], где сели на приготовленные им одинаковые кресла. Здесь в присутствии своих приближенных они беседовали с помощью переводчика. Император справился о здоровье короля и его намерениях, желая ему всего, что Богу будет угодно, и обещая со своей стороны то, что только будет в его силах. О, когда б это было столь же искренне, сколь и благопристойно! Если бы его движения, если бы приветливость лица, если бы слова выражали то, что таит сердце, присутствующие могли бы заключить, что император очень любит короля; однако подобная очевидность лишь вероятна, но вовсе не бесспорно истинна. После этой беседы они расстались друг с другом, как братья, и имперские вельможи проводили короля во дворец, предназначенный ему для жилья[378].

Книга IV. Константинополь, слава греков, известный своими богатствами и еще более богатый, чем говорят о нем, построен треугольником, наподобие паруса корабля. В его переднем углу расположена святая София и дворец Константина[379] с капеллой, прославленной святейшими реликвиями. С двух сторон город омывается морем[380]. Когда мы прибыли в город, справа от нас был Рукав св. Георгия[381] и слева какой-то впадающий в него поток[382], который разливается почти на 4 мили. Там стоит дворец, называемый Влахернским, и хотя возведен он в низине, но, построенный с роскошью и изяществом, поднимается довольно высоко и благодаря тройному соседству — моря, полей и города — доставляет своим обитателям тройное удовольствие взирать на все это попеременно. Его внешняя красота почти несравненна, но красота внутренняя превосходит все, что я только мог бы сказать о ней. Со всех сторон он расписан золотом и разноцветными красками, двор выстлан мрамором с изысканным мастерством, и я не знаю, что придает дворцу большую ценность и красоту — совершенство ли искусства или богатство материала. Третья сторона треугольника примыкает к полям, но защищена двойной стеной с башнями, протяженностью от моря до дворца около двух миль. Стена эта не достаточно укреплена, и ее башни не очень высоки, но население города полагается, как мне кажется, на свою многочисленность и на мир, которым оно наслаждается с давних времен. Внизу под стенами лежат пустые земли, которые возделываются плугом и мотыгой, на них разбиты огороды, снабжающие горожан всякого рода овощами. Извне прорыты сюда подземные каналы, доставляющие городу в изобилии пресную воду.

Сам же город грязен и зловонен, и многие его места осуждены на вечный мрак; ведь богачи затемняют своими постройками улицы и оставляют эти грязные и мрачные места беднякам и чужеземцам; здесь совершаются убийства и грабежи и другие преступления, которые любят темноту. Более того, в этом городе люди живут без закона, в нем столько же хозяев, сколько богатых людей, и почти столько же воров, сколько людей бедных; ни один преступник не знает здесь ни страха, ни совести, ибо преступление не карается законом и никогда не совершается средь бела дня. Этот город во всем превышает меру — ведь он превосходит другие города как богатством, так и пороком. Много в нем также церквей, не сравнимых со святой Софией по величине, но равных ей по красоте и замечательных не только красотой, но и многочисленными священными реликвиями. Все, кто может, приходят в церкви: одни из любопытства, другие по набожности.