Памятники византийской литературы IV-IX веков

2. Мы, дети, не придаем вообще никакой ценности человеческой жизни и вовсе не считаем и не называем благом то, что в ней доставляет нам высшее благополучие. А стало быть, и знатность предков, телесная сила, красота, величие, и почтение окружающих, и сама царская власть, — одним словом, все, что ни назвать из человеческих дел, не только не представляется нам великим, но даже, мы полагаем, не заслуживает того, чтобы к этому стремиться, и на обладающих всем этим мы не обращаем внимания, но идем гораздо дальше в своих надеждах и делаем все, чтобы готовиться к другой жизни.

И вот мы утверждаем, что нам следует помышлять только о нашей цели и добиваться ее всеми силами, а то, что не способствует ее осуществлению, должно быть отброшено как не стоящее внимания.

Вопрос, что это за жизнь, какова ее цель и как мы будем ее проводить, не входит сейчас в мои планы, да и требует слушателей постарше, чем вы.

Может быть, я в достаточной мере покажу вам это, если скажу только, что, если бы кто-нибудь охватил разумом и собрал воедино все счастье, существующее со времени появления людей, это не соответствовало бы и самой малой частице блага той жизни; более того, разница между всеми здешними благами и малейшим из тамошних весьма далеко превосходит разницу между действительностью и сном или тенью. А лучше, пользуясь более доступным примером, я скажу так: насколько душа во всех отношениях превосходит ценностью тело, настолько велика разница между этими двумя началами. В эту другую жизнь нас вводят книги священного Писания[37], воздействуя на нас содержащимся в них скрытым смыслом. Но пока по молодости лет мы не можем постичь глубину его мысли, мы упражняем наше духовное око на других, не особенно далеких от него вещах, которые подобны в некотором роде теням его или зеркалам; таким образом, мы будем подражать людям, которые занимаются военными упражнениями и, приобретя уже ловкость в движениях рук и прыжках, пользуются в битвах навыками, полученными в игре. И, конечно, нам следует думать о предстоящей битве — величайшей из всех битв, во имя которой мы должны делать все и трудиться по мере наших сил, готовясь к ней; вот нам и необходимо общаться мыслью с поэтами, писателями, ораторами и всеми людьми, от которых можно получить хоть что-нибудь полезное для заботы о душе. Подобно тому как художники готовят сначала некоторыми способами то, что должно воспринять цвет, а затем уже наносят краску, пурпурную или еще какую-нибудь, так и мы, если хотим, чтобы о нас осталась добрая слава, изучим сначала этих светских писателей, связанных с внешним миром, а потом уже будем внимать священным и тайным урокам; как бы создав себе привычку смотреть на солнце в воде, мы будем затем воспринимать зрением и настоящий его свет.

3. Если существует какая-то внутренняя близость между учениями[38], изучение светских наук будет для нас полезным, в противном же случае при сличении учений важно усвоить их разницу, чтобы принять из них лучшее.

С чем же сравнить каждый из этих методов воспитания, чтобы получить о них представление? Несомненно, что наилучшее качество дерева — вовремя приносить зрелые плоды, однако некоторым украшением служит ему и скрывающая сучки листва; так и для души самый важный плод — истина, но, конечно приятно также облечься и внешней мудростью, как бы листвой, которая защищает плод и придает не лишенную приятности внешность.

Говорят, что и знаменитый Моисей[39], из-за мудрости которого имя его прославилось среди всех людей, упражнял ум сначала в египетских науках, а затем перешел к созерцанию сущего. Подобно ему, премудрый Даниил в Вавилоне[40], как передают, изучил халдейскую мудрость и только после этого соприкоснулся с божественными науками.