Памятники Византийской литературы IX-XV веков

Придя в такое состояние от одного зрелища огня, он тем не менее оставался непоколебимым: его железную душу не мог ни смягчить огонь, ни тронуть обращенные к нему увещевания самодержца. Возможно, из–за неотвратимо грозящей беды его охватило безумие, и, находясь в полной растерянности, он не понимал, что ему полезнее делать, быть может (и это более вероятно), дьявол, владевший его душой, окутал непроницаемой мглой его разум. Этот проклятый Василий стоял совершено безучастный перед лицом грозившей ему страшной опасности, глазея то на костер, то на собравшуюся толпу. Всем казалось, что Василий действительно помешался: он не двигался к костру, не отходил назад, а, как бы оцепенев, неподвижно стоял на одном месте. Так как о Василии распространялись всевозможные слухи и басни, то палачи опасались, как бы покровительствующие Василию бесы с божьего дозволения не совершили какого–нибудь необычайного чуда. Они боялись, что этот негодяй, выйдя невредимым из огня, явится в многолюдное место и в результате произойдет новый обман, еще хуже предыдущего. Поэтому они решили подвергнуть Василия испытанию. Так как Василий рассказывал небылицы и хвастался, что выйдет невредимым из огня, то палачи, взяв его за плащ, сказали: «Посмотрим, коснется ли огонь твоей одежды», — и тотчас же бросили плащ в середину костра. В ответ на это обманутый бесом Василий сказал со смехом: «Вы видите, мой плащ взлетел на воздух!» Палачи же, узнав «по кромке ткань», подняли Василия и бросили его в платье и башмаках в середину костра. Пламя, как будто разгневавшись на него, целиком сожрало нечестивца, так что даже запах никакой не пошел и дым от огня вовсе не изменился, разве что в середине пламени появилась тонкая линия из дыма. Ведь сама стихия поднимается против нечестивцев, щадит же она — чтобы сказать правду — только людей богоугодных. Так некогда в Вавилоне отступил и отошел огонь от угодных богу юношей и окружил их со всех сторон наподобие золоченых покоев [302].

Иоанн Киннам (около 1143 — после 1176 г.)

Иоанн Киннам — один из бесчисленных деятелей византийской культуры, жизнь и личность которых остались совершенно неизвестными. Они не торопились заявить о себе самих, о своих вкусах и условиях жизни, довольствуясь тем, что оставили потомкам свой труд. Но историческое сочинение императорского секретаря Иоанна Киннама, известное под названием «Сокращенное изложение дел блаженной памяти императора и порфирородного государя Иоанна Комнина, а также рассказ о деяниях сына его императора и порфирородного государя Мануила Комнина, составленное императорским секретарем Иоанном Киннамом», рисковало не дойти до далеких потомков, — оно сохранилось в единственной незаконченной рукописи XIII в. (Ватиканская, № 163), причем в сокращенном варианте. В XVI–XVII вв. с нее были сделаны копии, а впоследствии — несколько изданий (последнее — Мейнеке, 1836 г.).

О жизни Иоанна Киннама можно узнать лишь из его труда и только следующее: он родился вскоре после смерти императора Иоанна Комнина (1143 г.), предки его, по–видимому, были выходцами из Италии, сам он с ранних лет принимал участие во всех походах императора Мануила (кн. I, гл. 1). Засвидетельствовано его участие с событиях 1163 г.

Проявляющийся на протяжении всей книги интерес к организации войск, их техническому оснащению и тактике сражений обнаруживают в Киннаме человека военного, а вот в законах он был не очень искусен, поэтому возникают сомнения в том, что он был секретарем императора. Его греческий титул может обозначать и просто писца.

Хотя Киннам не достиг такой эрудиции, такой высоты интеллектуальной утонченности, как Анна Комнина, но с полной уверенностью можно сказать, что в отношении общей своей культуры и образованности он стоит на уровне своего времени: Иоанн обнаруживает знакомство с произведениями византийской эпохи: с «Алексиадой», с Прокопием, у которого с ним много общего в стиле повествования; он цитирует, как это тогда полагалось, древних авторов (Ксенофонта, Эзопа), по образцу древних анналистов вводит в свой труд построенные по правилам риторики речи действующих лиц с традиционным обращением «Ромеи», правильно пишет на классическом греческом языке.

Как и все его современники, Киннам в должной степени был осведомлен в богословских вопросах, всегда ими интересовался. Поэтому даже в своем «Сокращенном изложении» он касается и ереси Евфимия, епископа Новых Патр, и споров о двух сущностях бога–сына и т. п.