Памятники Византийской литературы IX-XV веков

Молва идет (болтают люди всякое,
А все–таки, сдается, правда есть в молве),
Святой отец, что будто бы до крайности
Ты рад, когда предложит продавец тебе
Святителя останки досточтимые;
Что будто ты наполнил все лари свои
И часто открываешь — показать друзьям
Прокопия святого руки (дюжину),
Феодора лодыжки… посчитать, так семь,
И Несторовых челюстей десятка два
И ровно восемь черепов Георгия!

НА СМЕРТЬ ИМПЕРАТОРА РОМАНА III АРГИРА [423]

Где же твой скипетр, Роман, завидный и громкая слава? [424]
Где твой трон, где сидел ты, великий властитель народов?
Где тот венец златокованный твой, который носил ты?
Где твой порфирный сапог, проворный, дивный для взора?
Горе! Внезапная, черная смерть все мраком укрыла.
Слушайте, смертных сыны, восстенайте над гибелью этой,
Сам же я вам расскажу, как пришла к нему злая кончина.
Было в великую пятницу это, когда в раздаянье
Золота царь совершал. Совершив и с трона восставши,
Тотчас в мыльню прошел он, и следом рабы поспешали.
Вот он омылся, и сон последний смежил ему веки.
Только солнечный диск собирался склониться к закату,
Тут и Романа–царя закатилися светлые очи.
Жалостно некий муж возопил и баню покинул,
И поспешал, обливаясь слезами, к блестящим чертогам,
Чтоб возвестить госпоже о печальной кончине супруга.
К ней подошел он, заплакал и слово промолвил со стоном:
«Мертвый лежит государь, о весть печальная смерти!»
Молвил, и с силою он ударяет руку о руку,
Молвил, и волосы рвет на своей голове беспощадно.
К тяжкому плачу подвиг он царя супругу, царицу.
Тотчас кругом обошла царица дворцовые двери,
Тщательно их замыкала, ключи все от них уносила,
Так поступала она. А царь на блистательном ложе
Лег величаво, владыка, забыв минувшую славу.
И собирался народ и мертвому ложе воздвигли,
И проносили царя по городу лучшие люди.
После того, как достигли они знаменитого храма,
Там на покой положили царя знаменитого тело
И к молодому пошли государю, забывши Романа.
Так и владыки–цари лишаются блеска и жизни.
Так настигает и их напоенная горечью чаша.

ИОАНН МАВРОПОД [425] (XI в.)

Коль ты решил бы из чужих кого–нибудь,
Христе, избавить от своей немилости,
Платона и Плутарха ты б избавил мне:
Они ведь оба словом и обычаем
Твоих законов неизменно держатся.
А коль неведом был ты им как бог–творец,
Ты должен оказать им милосердие,
Раз ты желаешь всех спасти от гибели.

МОНАХ ИАКОВ

НА ПСЕЛЛА (XI в.) [426]

О Зевс–отец, владыка скиптродержащий [427]

,Высокосамохвальный, громкогремлющий!
Олимпом ты владел лишь кратковременно —
Богинь с тобою не было, папаша Зевс!

НИКОЛАИ КАЛЛИКЛ [428] (XII в.)