Пампа блюз

Через час мы все снова сидим в «Белой лошади». Тем временем в деревню приехали два комиссара и техники-криминалисты для обследования места происшествия. Перед домом Анны по-прежнему стоят четыре машины, хотя скорая уже давно уехала. Никто не хочет нам ничего объяснять. Но мы и сами все понимаем.

Георгий мертв. Как он умер, мы не знаем. Полиция увезла Анну и Йо-Йо. Мы видели их, когда они проезжали мимо, без мигалки и сирены. В первой машине на заднем сиденье сидел Йо-Йо, во второй — Анна.

Нас разбили на три группы по три человека. Масловецки, Карл и я в одной группе. Последние десять минут мы отвечаем на вопросы комиссара, полного мужчины, который потеет и курит уже третью сигарету. То есть на вопросы отвечаем я и Масловецки. Карл, конечно, не понимает, из-за чего такой шум, хотя по нему видно, что он совсем растерян. Чтобы успокоить его, я сказал ему, что все в порядке. Сейчас он сидит, крепко держа свою коробку, и пьет колу маленькими глотками.

— Как она… — комиссар смотрит в свои записи, — как Анна Булатова вела себя в последнее время? Была ли она в отчаянии? Может, злилась?

— Отчаянья было не больше, чем обычно, — отвечает Масловецки. — Вчера среди ночи она пришла сюда и попросила льда, потому что Георгий упал. Такой измученной и не в себе я ее давно не видел. Она ведь вчера заходила, да, Бен?

— Что? А, да, вчера.

— А жертва, Георгий Булатов? Вел ли он себя странно в последние дни?

— В последние дни? — горько усмехается Масловецки. — Георгий всегда был странным! Сколько я его знаю!

— Что вы имеете в виду?

— Он же воевал! В Чечне! Потому и свихнулся! Пил как сапожник! Хотел утопить воспоминания в спиртном! Но тут никакого шнапса не хватит!

— На его руках мы обнаружили много резаных ран. Вы что-нибудь знаете об этом?

— Это он сам себя покалечил. В наказание. За то, что сделал на войне.

Комиссар усердно записывает.

— Так этот Йозеф…

— Йо-Йо! — кричит Масловецки. — Что он вам сказал?

— Здесь я задаю вопросы, — произносит комиссар спокойно. На вид ему около шестидесяти, и он наверняка давно в полиции. Когда он опускает голову, можно видеть лысину размером с блюдце.

— Они когда-нибудь ссорились?

— Йо-Йо с Георгием? В смысле? Георгий все время дома си дел! А Йо-Йо вообще ссориться не умеет.

Комиссар смотрит на меня.

— Йо-Йо целыми днями смотрел кино, — говорю я. — Они с Георгием почти не виделись.

— А в каких он отношениях с…

Комиссар листает свой блокнот.

— С Анной Булатовой?

— Он любит ее, — говорит Масловецки. — Вот.

Он показывает на сердечко с буквами «А» и «Й», вырезанное на столешнице.

— Такое вы найдете на каждой деревяшке в радиусе пяти километров!

— Он пьет отвратительное пойло и часами массирует голову только для того, чтобы волосы росли быстрее, — говорю я. — Чтобы можно было снова идти к Анне стричься.

Комиссар исписал целых полстраницы.

— Погодите, — вдруг произносит Масловецки, — вы же не думаете, что Йо-Йо мог…

— Ну, он сам утверждает, что зарезал Георгия.

Комиссар ставит восклицательный знак после цепочки каракуль, расшифровать которые мог, наверное, только он сам.

— Что? — кричит Масловецки и вскакивает, опрокидывая стул. — Не верьте ему! Он спятил!

Все смотрят на нас.

— Не может быть, — говорю я после того, как Масловецки садится на место. — Йо-Йо — убийца…

Я едва не рассмеялся. Но только едва.

Масловецки фыркает, как лошадь.

— Да он и мухи не обидит!

Он вытирает платком вспотевший лоб, после чего комкает платок в кулаке, будто собирается его выжимать.

Я качаю головой.

— Йо-Йо не мог, — говорю я так тихо, что меня почти не слышно среди гула голосов.

— Я знаю, — говорит комиссар, захлопывая свой блокнот.

Масловецки и я неотрывно смотрим на него.

— Он утверждает, что несколько раз ударил ножом. Но на теле всего одна рана. Кроме того, труп лежал на кухне с утра.

— Тогда зачем вы задержали его?

— Пока он под подозрением, — говорит комиссар.

— А что Анна? — спрашиваю я.

— Она главная подозреваемая.

— Чушь! — кричит Масловецки и решительно взмахивает рукой, будто отгоняя осу. Но потом понимает, с кем говорит.

— Все возможно, господин комиссар, — говорит он, несколько успокоившись. — Но это абсолютно исключено. Анна все эти годы любила и заботилась о Георгии. Другая бы на ее месте давно ушла. А она осталась. И боролась до конца.

— Кто знает, — говорит комиссар. — Вдруг она просто устала, Потеряла надежду и захотела избавиться от него.

— Нет, — настаивает Масловецки, — уверен, что нет.

— Посмотрим.

Комиссар допивает свою воду и с тихим кряхтением встает с места. Мокрая рубашка натягивается у него на животе, из-под пиджака на секунду выглядывает кобура с пистолетом. Комиссар что-то шепчет полицейскому в форме, сидящему за одним столом с Куртом, Вилли и Леной. Потом беседует с коллегой в штатском, который опрашивал Отто, Хорста и Альфонса, и что-то пишет в блокноте.