Пан киллер

С Юзеком Кружельским Любиция иногда практикует сексуальное доминирование – например, любит, если Юзек сковывает ей в постели руки за спину и хлещет по ступням линейкой. Втайне тридцатипятилетняя Любиция всегда тяготела к наручникам, подчинению и телесным наказаниям, зато Юзека кухня истязаний нисколько не заводит, он из другого теста. Педантичного офтальмолога Кружельского вполне устраивают поверхностные ласки, миссионерская поза и минет. Они уже неоднократно ссорились на почве нестандартного секса, и Юзек обзывал подругу извращенкой, а она его – сухарём.

В последние месяцы Любиция достаёт наручники всё реже. После пресных свиданий с Кружельским Дольская периодически сама заковывает себя в браслеты и в одиночестве шалит с линейкой и ярко-красным дилдо. Интересно, изнасилуют её сейчас или нет? Насколько больно это будет? И что, в конце концов, понадобилось этому человеку в холостяцкой квартире Любиции? Он не похож на психа или ярого фаната «Румиане полички», а она не кинозвезда и не миллионер.

– Я связал вам волосы и пах, чтобы вы поменьше дёргались, леди, – разъясняет взломщик с глухим голосом. – Чтобы вы не видели моих примет. Если вы повернётесь, мне придётся вас убить.

***

Опасения противника напрасны. Любиция уже убедилась, что с замотанными нейлоном глазами, с подвешенными за спиной руками, вбитой в тесную деревянную раму, собеседника ей не увидеть. Боже, как неловко стоять на коленях в лифчике перед незнакомцем! Знала бы наперёд – хоть бы джинсы на себе оставила.

– Хотите скажу, о чём вы думаете? – вдруг говорит Дольская в стену.

– И о чём же? – усмехается взломщик. – Бьюсь об заклад, вам не угадать.

– Вы, наверное, думаете, что у меня нет вкуса, – выпаливает Дольская.

Мужчина явно застигнут врасплох, точь-в-точь, как он сам застиг её врасплох при входе в ванную. Ожидая ответа, Любиция поскуливает сквозь зубы, словно засорившийся кларнет. Её розовые трусики из спандекса переполнены интимным женским любрикантом и физическим желанием. Ох, до чего же мучительно скручены руки и промежность, просто гибель!

– Нет вкуса? – озадаченно повторяет наёмный убийца. – Позвольте узнать, почему?

Пленница роняет на стул бисерные струнки слюны, её руки за спиной покраснели и опухают. Великолепный сиреневый маникюр был бы хорош на светском приёме, но на связанных руках смотрится немного неуместно. Кажется, ноготь на среднем пальце надломился, пока сложенная пополам Любиция приходила в чувство и скребла руками по мебельному дереву.

– Потому что на мне розовые трусики с чёрными колготками. И вы про себя думаете, что это вульгарно.

Киллер давится смехом от неожиданности.

– Вульгарно? Ерунда какая-то. Вы прекрасно выглядите в этом белье.

– Благодарю. Нет, не ерунда! – упирается Любиция. – Разумеется, чёрный капрон и розовые плавки – пошлое сочетание, но нельзя считать меня дешёвкой. Прошу учесть, что сверху на мне были джинсы, а в колготках ходить теплее, особенно утром.

– Ну и чушь! Ничего такого я не думаю, – в сердцах говорит незнакомый визитёр. – Честное слово, мне нет дела до цвета ваших колготок.

– Что-о? – сердится Любиция. – Как это нет дела? Или вы профан по части моды или ваше равнодушие граничит с оскорблением.

Произнося свою тираду, она чувствует себя упитанной выдрой, угодившей в силок. Плечи и локти, живот и груди обвязаны сложной переплёткой, мясистый фарш тела пыжится между двухслойных петель, духовитый женский жир вытапливается из связанной вместе с потом. Скрюченные пальцы за спиной растопырились, торчат птичьими когтями. Запястья обвязаны так, что пальцами их не достать, это пленница в колготках уже поняла. По её рукам бегут мурашки.

– Да что вы? Тогда беру свои слова обратно, – иронично сдаётся взломщик. – Я, конечно, не фэшн-эксперт, однако на мой мужской взгляд розовое с чёрным смотрится вовсе не пошло, наоборот, гармонично. Сознаюсь, я связывал вас даже с некоторой долей удовольствия.

– Но зачем вы проникли в мой дом и напали на меня? – вновь цепляется неугомонная пленница. – Вы грабитель? Боюсь, вы промахнулись, для вас у меня ничего нет. Самое ценное в этой квартире – я и моя труба. Между прочим, подлинный «Бессон».

– Вы – это уже немало. Между нами говоря, вы мне очень симпатичны, пани Любиция, – вдруг расщедривается на комплимент незнакомец. – А теперь, если вы не будете кричать, у меня для вас две новости – хорошая и плохая. С какой начнём?

– Давайте с хорошей, – Любиция возится на стуле, выгибает спину, но хвост, пришпиленный сзади к рукам, не даёт ей ослабить затёкшую шею.

– Хорошая новость: вашему драгоценному «Бессону» ничего не угрожает, потому что я не грабитель.

– Отлично. А плохая?

– Плохая в том, что я вас, наверное, действительно убью, но позже, – ошеломляет Любицию незваный гость. – Пока моя работа не доделана, вам придётся побыть живой и связанной.

***

– Спасибо за одолжение! – язвит беспомощная Дольская. – Странная работа у вас, замечу я. Кто вы? У меня предчувствие, что вы не полицейский и не работник сантехнической компании, и даже не сборщик налогов.

– Конечно, нет, пани Дольская. Я киллер.