Пан (пер. Химона)

Баронъ заговорилъ про мое несчастіе, мой несчастный выстрлъ.

— Я уже совсмъ оправился.

— Въ самомъ дл? Очень пріятно.

«Кто разсказалъ ему о моемъ несчастіи?», подумалъ я. Я спросилъ:

— Господинъ баронъ, отъ кого вы слышали о моемъ несчастномъ случа?

— Отъ… да кто же мн сказалъ? Фрёкэнъ Макъ, кажется. Не правда ли, фрёкэнъ Макъ?

Эдварда вспыхнула, какъ огонь.

Я пришелъ сюда такимъ жалкимъ; въ продолженіе многихъ дней мрачное отчаяніе уничтожило меня, но при этихъ послднихъ словахъ незнакомца радость овладла мной; я не посмотрлъ на Эдварду, но я подумалъ:

«Благодарю тебя, что ты говорила обо мн, называла мое имя, хотя оно навсегда потеряло для тебя всякое значеніе». Покойной ночи.

Я простился. Эдварда и теперь продолжала сидть, извиняясь тмъ, что нездорова. Она подала мн руку съ полнымъ равнодушіемъ. А господинъ Макъ стоялъ, занятый горячимъ разговоромъ съ барономъ. Онъ говорилъ о своемъ дд, консул Мак.

— Я не знаю, разсказывалъ ли я господину барону, что эту пряжку Карлъ Іоганнъ собственноручно прикрпилъ на груди моего дда.

Я вышелъ на лстницу, никто не провожалъ меня. Я взглянулъ мимоходомъ въ окно залы; тамъ стояла Эдварда, выпрямившись во весь ростъ; она раздвинула обими руками гардины и смотрла въ окно.

Я забылъ поклониться, я все забылъ. Какая-то волна подхватила меня и быстро унесла оттуда.

«Остановись, подожди минутку!» сказалъ я себ, когда дошелъ до лса. Боже мой, этому долженъ быть положенъ конецъ! Мн вдругъ стало жарко отъ бшенства; я застоналъ. Ахъ, у меня нтъ въ груди ни малйшаго чувства чести; самое большее съ недлю я пользовался благосклонностью Эдварды, но все это давно прошло, и я никакъ не могъ съ этимъ помириться. Отнын мое сердце должно было бы взывать къ ней; прахъ, воздухъ, земля у меня на пути, Боже милосердый… Я дошелъ до хижины, отыскалъ свою рыбу и поужиналъ.

Ты все ходишь вокругъ и прожигаешь свою жизнь изъ-за школьницы, и твои ночи полны ужасныхъ сновидній. И тяжелый воздухъ окутываетъ твою голову, затхлый, вковой втеръ. А небо трепещетъ въ чудесной синев, и горы зовутъ. Идемъ, Эзопъ, идемъ!

XXII

Прошла недля. Я нанималъ лодку у кузнеца и ловилъ себ рыбу на обдъ. Эдварда и прізжій баронъ бывали всегда вмст по вечерамъ, когда онъ возвращался съ моря; разъ я ихъ видлъ у мельницы.

Однажды вечеромъ они прошли мимо моей хижины; я отошелъ отъ окна и тихонько закрылъ дверь на всякій случай. То, что я ихъ видлъ вмст, не произвело на меня ршительно никакого впечатлнія; я пожалъ плечами.

Въ другой разъ вечеромъ я встртилъ ихъ на дорог, и мы поклонились другъ другу.

Я далъ барону поклониться первому, а самъ лишь двумя пальцами взялся за фуражку. Я спокойно прошелъ мимо и равнодушно посмотрлъ на нихъ.

Прошелъ еще день.

Много ужъ длинныхъ дней теперь пробжало! Подавленное настроеніе овладло мной, мое сердце какъ-то безцльно размышляло о вещахъ; даже дружелюбный срый камень около моей хижины стоялъ какъ олицетвореніе страданія и отчаянія, когда я проходилъ мимо. Можно было ждать дождя; жара стояла въ воздух, и, куда ни повернешься, обдавало тебя горячимъ дыханіемъ; ногу ломило; утромъ я видлъ, какъ одна изъ лошадей господина Мака сломала оглобли; все это имло для меня значеніе.

«Лучше всего запастись пищей для дома, пока держится хорошая погода», подумалъ я.

Я крпко привязалъ Эзопа, взялъ свои удочки и ружье и отправился къ пристани.

Я чувствовалъ себя необычайно утшеннымъ.

— Когда приходитъ почтовый пароходъ? — спросилъ я рыбака.

— Почтовый пароходъ? онъ придетъ черезъ три недли, — отвчалъ онъ.

— Я жду свой мундиръ, — сказалъ я.

Тутъ я встртилъ одного изъ приказчиковъ господина Мака. Я взялъ его за руку и сказалъ:

— Скажите мн, Бога ради, вы больше никогда не играете въ вистъ въ Сирилунд?

— О, нтъ, часто, — возражаетъ онъ.

Пауза.

— Я все не могъ собраться послднее время, — сказалъ я.

Я поплылъ къ своему обыкновенному мсту рыбной ловли. Въ воздух было душно. Комары собирались въ цлые рои, и я долженъ былъ все время куритъ, чтобы спасаться отъ нихъ. Треска клевала, я ловилъ двойными крючками, уловъ былъ удачный. На обратномъ пути я убилъ двухъ гагарокъ.

Когда я былъ на пристани, тамъ стоялъ кузнецъ. Онъ былъ за работой. У меня мелькаетъ мысль, я спрашиваю его:

— Нтъ, — отвчаетъ онъ, — господинъ Макъ надавалъ мн работы до самой полуночи.

Я кивнулъ и подумалъ про-себя, что это хорошо.

Я взялъ свой уловъ и пошелъ по дорог, которая шла мимо дома кузнеца. Ева была одна дома.

— Я ужасно тосковалъ по теб, - сказалъ я ей. Я былъ взволнованъ при вид ея, а она съ трудомъ могла смотрть на меня отъ удивленія.

— Я люблю твою молодость и твои хорошіе глаза, — сказалъ я. — Накажи меня сегодня за то, что я о другой думалъ больше, чмъ о теб. Послушай, я пришелъ къ теб только, чтобы посмотрть на тебя, мн хорошо съ тобой, я влюбленъ въ тебя. Ты слышала, какъ я тебя звалъ сегодня ночью?

— Нтъ, — отвчала она въ ужас.