Пандора

Иезекия, хромая, подходит к столику, задвинутому в альков слева от входа. Седеющий мужчина в приличном, но поношенном черном сюртуке, с удивлением подняв брови, встает со скамейки и протягивает руку, которую Иезекия пожимает.

– Блейк, – приветствует он Иезекию, когда тот усаживается на скамейку напротив. Сидеть здесь неудобно: живот вдавливается в край деревянного стола. – Не ожидал увидеть вас здесь в столь ранний час. – Пауза. – Что с вашей ногой?

– У меня для вас есть работа, – говорит Иезекия, пропуская вопрос мимо ушей. Мужчина снова садится и сощурившись глядит на него.

– Работа для меня, да что вы? Последите-ка за своим тоном, Блейк. Помните, – мужчина переводит взгляд на выпирающий живот Иезекии, – без меня вы бы не так сытно ели. – Снова пауза. – У вас кровь на манжете.

Иезекия прячет манжет под рукавом пальто.

– Я хочу сказать, что у меня есть истинный трофей, нечто совершенно изумительное. Ваши покупатели не будут разочарованы.

– Хм.

Мужчина достает из кармана небольшую кожаную книжицу и открывает ее на одной из последних страниц. Из другого кармана он извлекает карандаш и перочинный ножик. И начинает медленно, тщательно точить грифель.

– И что это за трофей? Боюсь, моим клиентам наскучили ваши так называемые греческие горшки. Их все труднее сбывать. Сколько этого добра у вас еще в запасе? Шестьдесят? Восемьдесят?

Иезекия ерзает на скамейке. Твердое дерево впивается в ягодицы.

– Это уж точно из Греции, могу гарантировать, – с жаром произносит он, и сидящий за столом мужчина перестает чинить карандаш. Стружки падают с лезвия ножа на стол. – И ничего подобного вы никогда не видели!

– Докажите.

Иезекия переводит дыхание.

– Если я вам скажу, что у меня есть огромная ваза в безупречном состоянии? Ваза, которая имеет громадную историческую ценность?

– Могу сказать, что эту песню я уже слышал не раз.

– Но это истинная правда. Дело в том, что мои авторитетные источники утверждают: ваза доисторического происхождения.

Это, конечно, не совсем так, думает он. Так утверждает Дора, а какой с нее спрос? Но сейчас это не важно. Ценность вазы не станет меньше, даже если она окажется не настолько древней.

Мужчина аккуратно кладет перочинный нож на стол. Лезвие поблескивает в полумраке. Он закрывает книжицу.

– Сейчас не самое подходящее время, чтобы играть со мной в игры, Иезекия Блейк!

– Я ни в какие игры не играю!

Иезекия прикусывает язык. Нужно быть поучтивее. Не перегибать палку. Говорить с торговцем – все равно что с покупателем в лавке. Надо думать о продаже, надо устроить ему головокружительный спектакль.

Поласковее, поласковее!

Иезекия подается вперед, пытаясь скрыть гримасу боли, спазмом сковавшую ему ногу.

Он вымучивает из себя улыбку.

– Расскажу вам одну историю. Она связана с событиями двадцатилетней давности. Представьте себе молодого человека, картографа. Это мечтательный, впечатлительный юноша. Однажды он встречает гречанку, художницу и историка, и та увлекает его рассказами о греческих мифах, о магии. – Он умолкает для вящего эффекта, но разочарованно видит, что собеседник всего лишь хмурится с выражением насмешливого нетерпения. Тем не менее Иезекия сдерживается и делает глубокий вдох. – Ее назвали Хелен в честь Елены Прекрасной, самой красивой женщины в Древней Греции, чьим воплощением она и показалась юноше. Ни до, ни после он не встречал женщины умнее и красивее. Он готов был отдать за нее жизнь. Мог бы убить за нее – так она вскружила ему голову. И этот юноша захотел чем-то себя проявить и стал помогать гречанке в ее изысканиях. Он даже привлек к этим изысканиям своего брата, потому что его брат обладал познаниями, о которых юноша понятия не имел, – тут у Иезекии сжимаются кулаки. – И они втроем начали выяснять, возможно ли, что артефакт, описанный в древних легендах, существовал на самом деле. Много лет спустя, когда эта женщина, отвергнув сватавшегося к ней бедного юношу, уже вышла замуж за его брата, они обнаружили место, где мог бы находиться тот артефакт. Начинаются раскопки. И артефакт найден! Однако происходит несчастье. В месте раскопок происходит обвал почвы, котлован погребен под землей. Погребенными в завале оказываются и эта женщина, и брат этого юноши. И, что самое трагичное, тот артефакт.

На мужчину в черном сюртуке эта история не производит никакого впечатления.

– Надеюсь, вы к чему-то клоните. Скоро рассвет, а я всю ночь провел на ногах и хотел бы поскорее лечь в постель.

Иезекия поднимает палец.

– Проходит еще двенадцать лет, и все эти годы он терпеливо ждет, пока ему снова представится счастливый случай. И вот он настал. Наконец он завладевает этим артефактом. Для своего древнего возраста предмет искусства находится в идеальном состоянии. И клянусь Богом, он прекрасен. Его стенки покрывает тончайшая греческая резьба с мельчайшими, изумительно проработанными деталями. Это поразительное произведение древнего искусства пролежало в земле несколько тысяч лет и вновь явилось миру. Это живая память истории.

Щека мужчины дергается.