Панельный хорей. Книга 2

В чёрный рюкзак поместился мой ноутбук (моя печатная машинка), старые блокноты, немного документов и перцовый баллон, так как я не доверяю своим землякам. Нужно всегда быть настороже с теми, кто верит первому попавшемуся обману с экранов своего телевизора.

Остаётся маленькая поясная сумка. В неё отправляются зарядки, ручки, паспорт, мои таблетки-друзья и всякая большая мелочь. Звучит неубедительно, но вообразите что-нибудь памятное для себя. Вот, например какую-нибудь очень старую зажигалку, она уже давно не работает, но дарил вам её какой-нибудь родной человек. Теперь такая вещь является неким подобием талисмана. Правда работает этот талисман не в контексте своей силы, но в рамках мыслей, которые посылают уверенность, что талисман имеет эту силу. И да, это работает. Вот я и проболтался. Но смею заверить моего скромного зрителя, что мысли куда сложнее, чем он о них думал, а точнее, как они позволяли о себе думать. Но речь сейчас не об этом.

Сумки собраны. Я ещё полон сил, но и дел ещё много. Осталось сделать масштабную уборку перед завтрашним приходом хозяйки квартиры. Она вполне себе сносная молодая женщина, но главное правило людей, которые сдают квартиры в аренду: когда жилец выезжает, нужно быть максимально скупыми и жадными. Каждый собственник запоминает свою квартиру в мельчайших подробностях и только для того, чтобы больше срезать денег с залоговой суммы. И я не виню этих людей. Как говорят все морщинистые персонажи, которые ну очень полюбили поговорки из своей юности: любишь жить – умей вертеться. Точнее и не скажешь. Причём данная поговорка полностью оправдывает даже многие злодеяния, будь они большими или маленькими. А ещё честный человек не верит в силу слова, а они вот какие, а когда к словам подключается вероисповедание, то получается совсем уж горючая смесь. Такая зажигалка, где даже убийца может поставить свечку и надеяться на искупление, а если ещё и искренне в это поверит (а по-другому с ними и не может быть, уж больно они хитрые), то результат будет более чем положительным.

Вот моя рука берёт две одинаковые тряпки. Намачиваю одну из них и начинаю протирать пыль сначала мокрой, а потом сухой. Так вот и получается, что человечество, повинуясь социальной моде, начинает восхищаться одним, а презирать второе, но на практике оказывается, что презираемый объект является всего лишь составным элементом первого, неотрывным, как зло с добром, как черный от белого. А когда редкая единица ещё и умудряется прийти к логичному выводу, что, по сути, добро и породило зло, а зло порождает добро и так далее, то образуется чёрная дыра человеческой выдуманной души, которая на практике является частью мыслей. Такой человек уже не может полноценно жить в системе, где его чёрная дыра начинает всасывать все «за» и «против», превращая их в невидимый фарш призрения. И такой человек с чёрной дырой обрекает себя на тотальное одиночество даже в случае, если ему и удалось бы найти сторонников хоть малой общей мысли.

Когда приходишь к осознанию очевидной правды, когда в тебе появляется эта чёрная дыра, то она начинает засасывать кроме окружающего мусора ещё и человека, своего хозяина, который её и создал. Она засасывает его не с плохим и жестоким умыслом, но только по той причине, что ни один живой организм не может принять факта своего бесполезного существования. У каждого должна быть иллюзорная цель. Она может быть самой подлой и низкой, но если такой человек искренне верит в неё, то он всё делает правильно, ведь само его нутро и скрытая чёрная дыра не может иначе.

Вот и во мне разрослась чёрная дыра, которую я уже давно начал видеть в себе. Но в отличие от некоторых сумасшедших я пришел к выводу, что можно и благостно прожить с этой поглощающей пустотой, но об этом чуть позже.

Уже два часа ночи. Я всё убрал (но достаточно халтурно), и теперь лежу на большой и неудобной кровати, думая о том, как уже завтра я сдам эту квартиру, получу свои копейки и, взяв все вещи, которые отягощают мою душу своей вещественностью, помчусь в родные просторы, где каждую зиму образуются большие снежные горы.

30 ноября

Полупустой вагон. Плюсы мировой эпидемии в том, что все (в том числе и я) ну очень уж любят свою жизнь. Есть, конечно, самоуверенные болваны, которые рано или поздно напарываются своей дерзостью на неприятности, но благо их становится всё меньше по объективным причинам. В общем, народ пытается не высовывать лишний раз свою физиономию в общее пространство. Мне это на руку.

Боковое место на двоих в плацкарте – самое выигрышное, а если ещё и рядом с туалетом, то по уровню это можно сравнить с удобством коттеджа из мира нищих. Я всем доволен.