Пани колдунья

- Не зря, Петенька, не зря! Я бы сама ни за что этого не узнала, а вы - такой молодец! Думаю, ваш Эдгар По вами бы гордился! - горячо стала успокаивать его Лиза, не сразу поняв, что молодой человек прямо-таки млеет от её ласки. - Я вам так благодарна! Папенька прав, вы настоящий друг...

- А нельзя, Лизонька, в знак вашей благодарности получить какое-нибудь вещественное доказательство?

- Вещественное? - удивилась княжна. - Что вы имеете в виду?

- Елизавета Николаевна, - укоризненно посмотрел на неё Жемчужников. Неужели именно вас называют ведьмой и говорят, что вы видите людей насквозь!.. Я имею в виду...

Он слегка замялся. А потом бросился, как в холодную воду, набрав побольше воздуха:

- Неужели я не заслужил... хотя бы дружеского поцелуя?!

- Вот как, значит... - вроде разочарованно проговорила Лиза. - А я-то надеялась, что вы - бескорыстны.

- Корыстен, матушка, - Петр развел руками. - Что поделаешь, корыстен. Как говорится, закалка. Родительская хватка свое берет. Заработал извольте заплатить!

- И что же, вы потребуете от меня заработанного тотчас же?

Лиза несколько растерялась; она до сих пор ещё ни с кем не целовалась, и её романтическая натура протестовала против такого прозаического дебюта поцелуй вместо платы, ну не нонсенс ли?!

- Немедля! - уверенно кивнул Петр.

- Погодите! - рассердилась Лиза, отводя его руки. - Не здесь же, слуги могут увидеть.

Она почти втолкнула его в свою спальню и, оглядевшись, растерялась ещё больше: что у неё с головой? Поцелуй в коридоре был бы так мимолетен и необязателен, здесь же, в её девичьей комнате, все происходящее получало особую интимную окраску.

Петр прекрасно видел и смятение девушки, и её испуг, но решил не отступать. И не потому, что отец советовал ему идти напролом, а потому что чувствовал: теперь именно тот час, когда он сможет добиться своего. Если Лизу отпустить, она придет в себя, начнет его вышучивать, и уже ни о каких чувствах нельзя будет и заикнуться. Словом, склонился и, не давая ей времени на раздумье, он поцеловал её трепещущие губы.

Полученный Лизой чувственный удар был так силен, что она от неожиданности покачнулась, и это дало возможность Петру обнять её покрепче.

"Как странно ощущать себя в объятиях мужчины, - в смятении думала Лиза. - Будто кровь мою подогрели до высокой температуры, и она, горячая, пробежала по всем жилкам, огнем зажигая и их. Неужели поцелуй мужчины всегда вызывает такую слабость во всех членах женщины? И головокружение. И желание продолжать поцелуй. Значит, кроме любви, вызванной взглядом или нежным словом, может быть любовь, вызванная прикосновением?"

Эти мысли быстро промчались в голове Лизы: она, оказывается, открыла в себе чувственность.

Петр тоже зажегся от её страстности и, ещё немного, наверное, задушил бы её в своих объятиях. Но надо было Лизе высвобождаться, что она с некоторой неохотой и сделала. Девице негоже... Господи, о чем она думает!

- Лизонька, - голос Петра был непривычно хриплым, словно он долго бежал и сбил дыхание. - Я прошу вас стать моей женой. Я люблю вас, и мне кажется, я вам тоже не противен.

Не противен, совсем не противен! Тогда что же заставляет её медлить?

- Петруша, - взмолилась она, - дайте мне время подумать.

- Ради бога, - несколько замялся, но и разочаровался он; взять с наскока эту северную крепость у него не получилось. - Только пожалейте несчастного влюбленного, не томите его душу слишком долго!

- Постараюсь.

Она отступила от него, словно боясь искушения или повторения того, что теперь считала внезапно охватившим её безумием. Петя без слов понял, что его любимая хочет остаться одна, и поспешил откланяться.

В свою карету Жемчужников забрался как сомнамбула, ничего не сказав кучеру. Тот подождал, подождал, да и поехал домой, положив, что если будут другие распоряжения, повернет и поедет, куда скажут.

Лиза, оставшись одна, упала на кровать и остановила неподвижный взгляд на бахроме балдахина.

Происшедшее не шло у неё из головы, открыв для себя самой новую Лизу, которую она прежде не знала.

Сердце до сих пор билось в груди какими-то мощными громкими толчками. Тот самый орган, которого она прежде попросту не ощущала. Стучит себе потихоньку и стучит.

Девушка не заметила, как заснула и увидела сон: она стояла в какой-то комнате и к ней, так же как недавно Петр, шел, раскрыв руки для объятия, совершенно незнакомый молодой человек.

У него было нервное бледное лицо и большие черные глаза, ничем не похожие на серые спокойные глаза Петруши Жемчужникова. Взгляд их проникал в самую душу, но даже во сне Лиза понимала, как он опасен. Вот он обнял её, и девушка испытала такое чувство, словно она вдруг оказалась в тесном, душном коконе, который плотно окутал её, не давая пошевелиться. Она стала задыхаться, попыталась вырваться, закричала...