Пани Зофья. У вас колесо отвалилось

Ну-ну. Неплохо. Сразу чувствуется, что творог трижды пропустили через мясорубку. Голум, наверное, трудился не покладая рук, дурень. На сахаре сэкономил, но такой уж он есть. Надо будет проявить снисходительность, когда я его увижу в следующий раз. Первый кусок прошел довольно гладко, но это первый. Может, я необъективна – из-за голода, а еще из-за того, что я человек дружелюбный и мягкого характера. Наверняка следующий кусок подтвердит или опровергнет мою оценку творожника. Пирожное Голума не шло ни в какое сравнение с шоколадным безумством из ресторана на Познаньской, но и у него имелись свои достоинства. Точнее, одно достоинство. В ресторане мне досталась половина маленького кусочка, объеденного с одной стороны. А здесь – целый противень. Да, небольшой. Можно сказать, один из самых маленьких, как у истинного скряги.

Вкус у второго куска, а потом и у всех последующих, вплоть до последнего, становился, в соответствии с моими ожиданиями, все хуже. Под конец меня уже просто тошнило. Правда вышла наружу. Разве можно предлагать людям такие пирожные? В элегантном ресторане подобное просто немыслимо. С Голумом все кончено. Как я была легковерна и наивна, как повелась на его обман! Что ж, я снова наказана за свое доброе сердце.

Отяжелевшая, с ужасной изжогой, я бросилась открывать дверь – в нее наверняка колотил бездомный. Я подозревала, что он собирается прихорошиться. Смотрела когда-то в клубе для пенсионеров кино, в котором один бездомный, когда его побрили и постригли, сделался исключительно привлекательным. Может, и мой бездомный превратился в принца? Заинтригованная и полная ожиданий, я открыла дверь.

– О господи! Где ваши штаны? – спросила я, глядя на голые волосатые ноги бездомного.

– Я отправил свою одежду в стиралку. Рубашку и белье позаимствовал у соседа. Он не рассердится?

– Не рассердится, только штаны-то где?

– Странное дело… У соседа все брюки с одной отрезанной штаниной.

– Так и будете торчать на лестничной площадке голый? Постыдитесь! Заходите. – И я втащила его в квартиру.

Нет, бездомный ни капли не напоминал того красивого артиста. Он, кажется, подстриг бороду, отмылся и чересчур благоухал, но до Голливуда ему было еще далеко.

– У вас что, совсем чувства такта нет? – Меня ужасно злило его поведение.

– Еще раз прошу прощения за отсутствие брюк.

– Я любезно разрешила вам помыться у соседа, а вы что? Как на прослушивание явились. Может, еще дискотеку надо было устроить?

– У меня настроение хорошее. Я всегда пою в ванне.

– В доме у покойника? Его только вчера вынесли. Надо же хоть какие-то границы знать!

– Вы не сказали, что там кто-то умер! – пораженно воскликнул бездомный.

– А сами вы не могли догадаться?

– Как только мои вещи постираются, я их заберу, а соседские верну.

– Естественно.

– А до того я, если можно, побыл бы у вас.

– Да, устроили вы… Мне как раз в полицию надо. Я добыла крайне важную для следствия информацию и должна как можно скорее сообщить ее, а тут вы как снег на голову.

– Давайте я вашу квартиру покараулю.

– Вы что, с ума сошли? Еще чего! Я вам не доверяю. Взгляд у вас неприятный. Я вас не знаю и не знаю, кто вы такой. Вы, может, сами преступник, убийца или извращенец.

– Не преувеличивайте.

– Извините, но наперед знать невозможно. Невозможно.

И я со значением посмотрела на него. Бездомный, наверное, сообразил, что и он мог оказаться именно таким злодеем.

– А как вы полагаете, – начал после некоторого размышления бездомный, – если бы я украл буханку хлеба из магазина, у хозяина которого пекарня, два магазина и четыре квартиры в Старом городе… а этот хозяин нанимает в свою пекарню нелегалов и принуждает их к рабскому труду… неужели вы думаете, что я, укравший хлеб, был бы преступником?

– Что за вопрос? Разумеется, да! Вор и бандит, а может, еще и извращенец. Пекарь – благородная профессия. Человек, который тяжко трудится. Каждый день встает до рассвета, печет хлеб, чтобы людям было что есть. И бездельник вроде вас хотел бы этот хлеб украсть безнаказанно?

– Благородная профессия? Людей, о которых вы говорите, давно не существует. Это бизнес, эксплуатация. В каком мире вы живете?

– Да уж не в вашем.

Все, с меня хватит бесцельных споров с этим человеком.

– Вообще, когда вы так злитесь, то похожи на одну актрису, – ляпнул бездомный ни с того ни с сего.

– Заметили наконец. – Я поправила волосы.

– Как же этот сериал назывался? – Он почесал голову. – Знаю. «Пора готовить».

– Да? – Я удивилась, потому что у пани Шафлярской там ролей не было.

– Да, там была такая актриса. Приятная, умная, естественно, очень красивая…

– Официантка? – спросила я.

– Нет, ее сестра, повариха.

– Эта толстуха?! – рявкнула я, красная от злости.

– Я не обратил внимания. Наверное, нет… – Бездомный начал путаться в показаниях.

– Вон отсюда! Вон из моего дома!

– Извините, я ошибся. Вы похожи именно на ту официантку! – Он чуть на колени не упал, умоляюще сжав руки.

Я, конечно, переела творожника, но чтобы меня настолько раздуло? Какая бесцеремонность.

– В последний раз говорю: убирайтесь.

– Без штанов?