Пани Зофья. У вас колесо отвалилось

– Ладно, я пойду. Вам повезло, что мне надо в полицию и у меня нет времени с вами препираться. Достойный доверия, порядочный и отзывчивый сосед, Голум, проследит, чтобы вы убрались, откуда пришли, – решительно объявила я.

Бездомный захохотал самым наглым образом.

– Что тут смешного?

– Смешное прозвище.

– Вы опять за свое? Это не прозвище, это имя киногероя.

– Вы это кино смотрели?

– Нет, но я в состоянии представить себе, как выглядит американский киноактер.

– Вот бы вы удивились. Посмотрите, пожалуйста.

– Не злите меня еще больше. У меня уже сил нет!

– Он же чудовище, урод. Облезлый, глаза вылупленные. Ничего гаже и плюгавее и вообразить нельзя.

Я села.

– Я вижу, вы ничего об этом фильме не знаете. Вы это назло говорите? Хотите уязвить моего соседа? Вы понятия не имеете, что он за человек.

– Это правда, клянусь. Могилой матери.

Я с минуту смотрела на этого бездомного мошенника, который пытался меня запутать.

– Слушайте. Я иду в полицию, у меня там важное дело. Вы себе не представляете, какие вещи в мире творятся. А вы тем временем оденетесь по-человечески и исчезнете отсюда. Поняли?

– Да.

– Чтобы духу вашего тут не было.

Я взяла тележку, противень и вышла.

И постучалась к Голуму.

Он открыл еще раньше, чем я перестала стучать. Значит, был на своем посту. Точно. Возле двери стоял купленный по случаю барный стульчик.

– Не помыла, потому что спешу. – Я отдала Голуму противень из-под творожника. – Понимаете?

– Вкусно?

Я посмотрела на него.

– Пагубно сказывается на фигуре. – Я поправила на себе одежду. – Не будем сейчас это обсуждать.

– Конечно. Я очень рад, что вы зашли.

Он поклонился и направился вглубь квартиры, заканчивая наше свидание.

– Знаете… – начала я, придерживая дверь. – Сейчас я тороплюсь, у меня важное дело, но когда вернусь домой… Только вы себе бог знает что не воображайте. Когда я вернусь, можете пригласить меня на чай, – выпалила я.

Голум широко раскрыл глаза и чуть не поперхнулся.

– Ну что? – спросила я. – Не хотите?

– Ну что вы! Я буду очень рад. – И он стал переминаться с ноги на ногу, словно малыш при виде Санта-Клауса.

– Ну хорошо, хорошо, мне пора бежать. До свидания.

Голум поклонился, а я пошла ловить лифт.

– Минутку! – крикнула я, пока он не закрыл дверь.

Голум высунул голову.

– Как вас зовут на самом деле?

– Стефан. Зовите меня Стефек.

– Пока пусть будет Стефан. И не забалтывайте меня. До свидания.

– Буду очень рад.

Глава 9

Я вошла в кабину лифта и спустилась вниз. На меня нашла ностальгия. Я разглядывала наш старый лифт, который кое-кто звал старинным. Было время, когда молодые люди приезжали его фотографировать. Говорили, что он красивый. Теперь он и мне таким казался. Скрипучий, медлительный и в то же время величественный. Полный достоинств, которых напрасно было бы искать в современности. Если бы нам пришлось заменить его на китайский, пластиковый, то я не сторонница такого ремонта. Хотя если верить Голуму, то есть Стефану, нас бы и спрашивать не стали. В лучшем случае мы смогли бы как-нибудь приехать на автобусе и посмотреть на наш дом, в котором разместились бы адвокатские бюро, рестораны и банки для элегантных людей. Не знаю, что стало бы с нами. Некоторые наверняка не пережили бы переезда. Люди иногда умирают во время сильной грозы, что уж говорить, если их станут вышвыривать из дома. Из дома, в котором они родились, взрослели, справляли свадьбы, растили детей. Я подумала, что мир медленно, но верно перестает быть местом для меня. Столько всего изменилось. Изменились вещи более значимые, чем мне казалось. Я начала осознавать, что не справляюсь с переменами. Не понимаю, упускаю из виду, не верю в то, что потом оказывается правдой. В какой-то момент – наверное, он ускользнул от моего внимания – я перестала быть полноправным участником жизни и стала помехой, проблемой, врагом.