Паника в Борках

Все эти люди поочередно входили в подъезд, но в кабинете доктора, имевшем три выхода, происходила странная метаморфоза их внешностей. Стонущая дама, сняв длинное манто, оказалась молодым человеком в спортивном костюме, комично завершавшемся дамской шляпкой. Нежно высаживавший даму военный не обращал более на нее внимания, ворковавшая пара не замечала друг друга. Скромно одетый хромающий господин заговорил голосом Карвера и завладел исключительным вниманием собравшихся.

В кабинете были закрыты двойные окна, спущены тяжелые драпировки. Дневной свет улицы представлял резкий контраст с комнатой, ярко освещенной электричеством. Случайно забредшего пациента лакей провел бы в строго обставленную приемную, предварительно дав знак доктору вспышкой красного света.

— Наше совещание не должно быть продолжительным, — начал Карвер. — По поручению лорда сообщаю вам, что на какой-то из следов Кай-Тэна напала полиция.

Рассказав вкратце эпизод с китайцем, он передал приказание лорда взять под осторожную, но неустанную слежку агента Зенина, наружность которого точно описал, и агентов, несомненно, приставленных к домам самого Карвера, доктора и, может быть, и лорда. Приступили к распределению ролей:

— Вас, m-lle Нольская, с помощью грима и несходящей от воды краски, загара — доктор превратит в крестьянскую девушку, и вы, под предлогом продажи ягод, постарайтесь пробраться в дом Зенина и выпытать у прислуги о его привычках и, главное, друзьях. Вы, господа Крылов и Зигель,

— кивнул Карвер на отставного военного и его супругу, — завтра в разное время и под разными предлогами войдите в мой дом и там получите дальнейшие инструкции. А вы, г. Бритман, потрудитесь, отвезя свою даму, заняться вопросом, интересуется ли кто-нибудь особой нашего милого доктора. С отчетом о ходе дела явитесь в квартиру артистки Элеоноры, — Тверская, гостиница Бристоль, 74. Предупреждаю, господа, особенно остерегаться собаки Зенина. Это простой безобразный пес, но, кажется, отличается редкой чуткостью. Теперь позвольте раздать вам малую толику денег и передать весть, что на этих днях в посольском вагоне отправляются за границу камни на колоссальную сумму. Там их очень скоро превратят в деньги. Пока же, пожелав вам успкха, предлагаю незаметно, сохраняя принятые на себя роли, расходиться по домам.

Первым осторожно свел со ступенек крыльца свою еле передвигающую ноги больную супругу — отставной военный.

За ним, соблюдая очередь, разошлись остальные.

* * *

Позже всех вышел скромно одетый хромающий господин, и почти одновременно с ним в противоположном подъезде показались две юных гимназистки и, с звонким смехом перебежав дорогу, очень скоро опередили его, едва удерживая на тонкой цепочке прекрасную черную собаку. Никто из больных Тахикары не заподозрил в собаке Нептуна Орловского, а в одной из гимназисток его сестру.

Глава XXXI Бесславная смерть

Ничто не нарушает предрассветной тишины всегда безлюдного Гранатного переулка. У забора большого сада, под ветками громадной липы неподвижно стоят два человека. Они замерли… слились с забором.

— Пора, — шепнул один из притаившихся, и на освещенный тротуар вышел Зенин. — Еще один беззаконный обыск! Эх, Владимир, дурное у меня предчувствие, хоть и затеял этот поход я сам.

— Ведь мы сегодня не войдем в дом. Важно осмотреть его со стороны сада, куда выходят все жилые комнаты, и снять восковой оттиск замка!

— Я знаю, что работа плевая, а старая свесившаяся липа облегчит способ перебраться в сад. Ну, карауль мой воздушный путь и пьяным мурлыканием песни дай знать, если явится необходимость обратного возвращения!

— Уж и правда, не оставить ли затею, Александр, — хотел попридержать Орловского Зенин. Прыжок, шелест ветки, шепот «до скорого свидания», и Орловский скрылся в густых ветвях липы.

Замер на своем сторожевом посту Зенин. Минуты ему тянутся часами. В мозгу и сердце одна мысль, одно безумное желание: «скорее бы».

В аллее столетних лип почти темно. Ветки сплелись сплошным сводом и не пропускают света уличных фонарей. В их гуще притаился Орловский, обдумывая возможность передвижения по деревьям. Сонную тишину сада начал нарушать шелест веток под тяжестью человеческого тела. Аллея тянется почти до самой террасы, перед которой разбит большой прекрасный цветник.

— Пора слезать! А жаль; на песке останутся следы, да и место открытое, как бы не увидали из окон!

Осторожно спустился. Идет по самому краю дорожки, едва ступая на мыски. Вот и терраса. Остановился у колонны перевести дыхание. В окнах темно, в доме, по-видимому, спят. Какой соблазн проникнуть туда; невольно он ощупал в кармане отмычку. Нет, нельзя… Можно подвести не только себя, но и Зенина, да еще наделать больших неприятностей Кноппу.