Паниклав (СИ)

— Скажи мне, Джесс, чего ты хочешь? Скажи мне, — он издевается и все также мучает мою промежность через ткань. Иногда просовывая пальцы под трусики.

— Прошу, я хочу кончить, прошу, сделай это, сними их с меня, — он смеется и спускается к моим ногам, снимает трусики, они мокрые и пахнут моим желанием.

— Джесс, ты прятала от меня такую красоту два года, ты жестокая. Прежде чем я позволю тебе кончить, ответь мне на вопрос. Сколько парней прикасалось к тебе? Ты знаешь обо мне почти все, а я хочу знать о тебе больше, — меня начинает потрясывать.

Нашел время для откровений, хотя лучше момента найти, все равно хотела ему признаться.

— Только ты, это плохо? — он смотрит и явно удивлен, трет свое лицо и снова поправляет свои волосы.

— На самом деле я на это надеялся, значит, буду первый. На мне много ответственности, — улыбка и хорошее настроение снова вернулось к Чейзу и, надеюсь, он закончит начатое.

Берет меня за бедра и двигает к краю кровати, раздвигает ноги. Чтобы долго не мучится я сама раскрываюсь на полный шпагат. Думаю, так ему больше понравится.

— Ничего себе, такое я вижу впервые. Джесс, ты меня убиваешь, детка я хочу тебя безумно.

— Прошу, сделай ты уже хоть что-то! — сама поражаюсь себе, но меня уже не остановить.

— Всё, первый пошел, — дурак, шутит в такой момент, но потом я чувствую его язык между моих складочек и, обведя их, он присасывается к клитору во французском поцелуе, шутки кончились.

Язык Чейза творит чудеса, я парю над кроватью, будто у меня есть сверх силы. Я извиваюсь и выгибаюсь, все покрывало смялось, но руки Чейза мертвой хваткой держат мои бедра. А когда он сам стонет, вставляя в меня язык, я не выдерживаю и кончаю, получая свой первый официальный оргазм, как девушка Чейза Ричардсона. Он целует меня в пульсацию, продляя наслаждение, а я дергаюсь в ответ, как в конвульсиях. Страшно представить, что со мной будет, когда мы займемся полноценным сексом. Нужно пережить еще и этот огромный размер, вдруг я умру от слишком глубокого проникновения. Жуть.

— Детка, ты такая вкусная, посмотри, что ты со мной сделала, — он встает и, облизывая губы, показывает на свои брюки: на них конкретное темное пятно. Я краснею и, взяв локон своих волос, закрываю им свои глаза, начинаю хохотать.

— Это то, что я думаю или ты сильно хотел в туалет? — Чейз кривится и тоже начинает смеяться.

— Нет, это я очень сильно хотел тебя, но, когда почувствовал твой оргазм на своем языке, кончил, как подросток прыщавый, прямо в штаны. Это все воздержание. Не пора ли нам переходить на новый уровень? Поверь, с моим членом внутри, твой оргазм будет еще убойнее.

— Ты пошляк, грязные словечки, Чейз, — опускаю сарафан на место, прячу грудь под ткань, трусики все равно менять.

Чейз смотрит на меня и, как только я пытаюсь встать на свои еще трясущиеся ноги, чтобы поднять трусики с ковра, он опережает мои действия и кладет их себе в карман брюк, предварительно понюхав их.

— Извращенец! Зачем тебе они? Отдай! — пытаюсь отобрать, но он щекочет меня и снова кидает меня на кровать, приваливаясь сверху. — Ты меня раздавишь и брюки у тебя мокрые и противные, — упираюсь ладошками в его в грудь, а он ложится на спину и смеется.

— Мне нужно что-то, чтобы перед сном передернуть, а то я так умру. Брюки итак замарал. Черт, парни мне жизни не дадут, если увидят меня в таком виде. В первый раз делал такое, еще и кончил в брюки, позор. Если честно, я никогда не целовался — то даже. Не люблю, когда меня слюнявят и не делал того же. Но с тобой все по-другому, ты другая, с тобой и я другой, — он задумчиво смотрит в потолок моей спальни, на минуту я тоже задумываюсь над его последними словами.

Глава 11

Чейз

Не могу прожить и дня без тебя, малышка, нет! Если тебя нет рядом, то я не знаю, ради чего живу.

(Faydee — Can't Let Go)

Что со мной творит эта малышка, не могу описать, понять. Она меня выводит на какой — то не знакомый мне сверх-уровень. Это пугает, это радует, поражает. Я хочу ее до боли в груди, познакомился с ее дядей, даже оделся как павлин, чтобы ей понравилось.

Это не я, отец все время меня заставляет наряжаться в классику для своих встреч и знакомств, но я ему на зло приходил в рваных джинсах и майках. Проколол соски и уши, все это был мой протест, после того как он убил маму. Ведь это из — за него она не говорила о болезни, не прошла вовремя лечение, с его то деньгами он мог спасти ее. Если бы хоть немного интересовался ее жизнью. Ненавижу его. Ненавидел себя. Считал себя его копией.

Но Джесси, кажется меняет мои привычки и мышление. С ней хочется думать о будущем, жить настоящим. Она как моя мама, пытается жить надеждой, даже когда эта самая надежда умирает в тысячный раз. Но с ней такого не будет, она сильная девочка.