Паниклав (СИ)

— Я твоя Чейз, — белая вспышка, я могу наблюдать, как в замедленной сьемке мое тело начинает падать с лестницы. Так странно, я не чувствую боли.

Первый удар приходит на спину, второй — моя голова получает удар о каменные перила, третий и последний — затылком о мраморный пол.

На экране полоска с пульсом, тонкая белая линия исчезает и мне остается лишь мрак.

глава 33

Джесси

Но я же всего лишь человек. Я — всего лишь человек. И не возлагай свою вину на меня, Не возлагай свою вину на меня. (Rag'n'Bone man — Human)

Слышу незнакомые голоса, что доносятся из старого трескучего радио, не могу разобрать, о чем их диалог. Кажется, меня трогают, но это не точно, так как я не чувствую свое тело.

Сколько проходит времени? Не знаю, но звуки затихают, и я чувствую, что мое тело парит. Я падаю, но не пойму куда, распираюсь и пытаюсь зацепиться хоть за что-нибудь, но ничего нет. Удар.

Открываю глаза. В них все дребезжит, чувства что наполняют меня изнутри: настороженность, неуверенность, грусть, подавленность, отстраненность, отчаяние, потерянность.

Пытаюсь встать, все такое странное. Все вокруг живое, даже стены. Они движутся, но в тоже время все на месте. Встаю с колен, коридор в котором я нахожусь мне не знаком, стены со старыми темно-зелеными обоями, фонарики что светят очень тускло почти не дают света. Я слышу свое дыхание, свой пульс. Мои напарники: одиночество, озадаченность, опасность, беззащитность.

Впереди коридор и четыре двери. Две справа они находятся близко друг к другу, та что слева чуть подальше. В конце коридора последняя четвертая дверь, но почему-то, туда страшно идти. Предчувствие. Коридор начинает сужаться и расширяться, мой страх заполняет все в радиусе этого странного сна. Только во сне может быть такое или я ошибаюсь? Где я? В коме. Падение с лестницы, но перед этим резкая боль в груди и голос, его голос.

Закрываю глаза руками, слышу скрип, открываю снова, освещение стало еще хуже, в конце коридора перед той самой четвертой дверью, стоит чья — то темная тень. Я не могу разглядеть кто это, по очертаниям не понятен даже пол стоящего. Но он поднимает свою руку и указывает на меня пальцем. Темное огромное худи и широкие брюки, капюшон скрывает лицо. Страшный и опасный тип. Бугимен?

Я должна проснуться, такие сны они же не реальны, странно, почти ничего не чувствую, кроме дикого страха. Но я не просыпаюсь, пытаюсь нащупать ручку от первой двери, что совсем рядом.

Пальцы почти онемели, страх сковал все тело, я даже кричать не могу. Хрип и мое громкое дыхание. Наконец — то ручка проворачивается, и я со всей своей онемевшей и ступорной скоростью забегаю в комнату и закрываю дверь на ключ, что оказался в замке. Пытаюсь успокоить дыхание.

Оглядываюсь по сторонам, комната очень знакома, это комната из моего детства, это моя комната, обои в цветочек у меня были лет до двенадцати. Тогда еще не было Джереми.

Я прохожу и трогаю свои детские вещи. Из ванной комнаты выходят мама с папой. Я теряю дар речи. Я умерла? Это то место, куда попадают после? Это не сон?

— Мам, пап? — мама улыбается и тянется ко мне — обнять.

— Джесси как же я соскучилась, кроха моя.

— Эй, мне тоже нужны обнимашки, она и моя кроха, — папа обнимает нас обеих.

— Не могу поверить, как же мне вас не хватало, — я сжимаю их еще крепче.

— Ну ты чего, крошка? Раздавишь нас, мы всегда с тобой, помнишь? — папа показывает на свое сердце потом на мамино, а потом на мое, дергает меня нежно за носик. Он так всегда напоминал, о любви нашей семьи. Я стою и не могу поверить в это чудо. Они живы, они со мной. Или это я мертва? Вопросы, от которых мои мозги начинают дребезжать вместе с глазами. Но это точно они, я чувствую их объятия, мамины нежные легкие духи с капелькой сандала, папин родной запах сигарет и мыла.

— Я люблю вас, простите меня, я должна была быть дома в тот вечер, — мой хрип и вся боль отчаяния выходят наружу, но родители явно не понимают, о чем я.

— Эй, кроха, что с тобой, какой вечер? Все хорошо, мы не сердимся. Ты наше солнышко Джесси. Мы очень тебя любим, — папа смотрит на меня внимательно, а мама на него, а я на всех. Что вообще происходит в этой комнате? Это комната желаний?

Мы болтаем обо всем, но не о том, что было с ними, они будто из моих детских воспоминаний, ничего не помнят о пожаре. Меня укладывают на кровать посередине, как в моем детстве, гамбургер из папы, мамы и меня. Я мечтаю увидеть Джереми, если могу обнять родителей и снова почувствовать их рядом, то может и с братиком такое можно провернуть. Я прикрываю глаза и снова этот треск поломанного радио.

— Послушайте, мне нужно знать, что с ней? Когда она очнется? Кто-нибудь мне скажет хоть что-нибудь? — это голос дяди Сэма, он обеспокоен моим состоянием. Наверное, я тоже, но не те чувства сейчас со мной.

Мне хорошо, умиротворенность. Я с родителями. Здесь тихо, спокойно. Прости дядя, я пока не хочу возвращаться. Не готова к реальности.