Паноптикум

Вначале все шло как нельзя лучше. Возникали, конечно, отдельные проблемы: нашлось несколько хозяев сельских развалюх, которые по глупости и из жадности запросили за регистрацию немыслимые деньги, но с такими хапугами районная паспортная служба возиться не стала. А затем случилось то, чего никто не мог предвидеть.

Одна старуха из глухого села Радищево умудрилась нахватать кредитов на три миллиона рублей под залог земельного участка и дома. Платить она и не собиралась, и в один прекрасный день ее дочка и зять, погрузив в шикарный внедорожник все честно нажитое, вместе с мамашей укатили из деревенской глуши в необозримые российские дали, оставив три городских кредитных учреждения с носом. Когда же через некоторое время в дом старухи явились судебные приставы, чтобы описать ее хозяйство, они не обнаружили в нем ни бессовестной заемщицы, ни ее семьи, ни самого имущества, подлежащего аресту. Но дом, как оказалось, отнюдь не пустовал, и взору изумленных приставов предстал интернациональный рабочий коллектив, имевший на руках паспорта с официальной регистрацией, причем эта регистрация была у всех одна – Стекловский район, село Радищево, дом 18. «Кто же позволил вам тут жить в таком количестве?!» – вопросил апатичных узбеков вконец обалдевший пристав, который ничего подобного в своей жизни еще не видел. «Чапан разрешил, начальник», – ответил за всех высокий старик-узбек. – «Какой такой чабан? Ты чего мне тут голову морочишь?! Отвечай, ты, ветеран Кара-Кума, кто вам здесь позволил находиться, а не то живо отправитесь обратно в чуйские эмираты!» – взревел пристав. Он орал так громко, что постояльцы со страху забились во все темные закутки и закоулки в доме и затихли там, ожидая, чем все закончится.

Однако нашелся в команде приставов неглупый человек, который разъяснил своему молодому начальнику, что Чапан, про которого толковал старик-узбек, никакой не пастух, а главный паспортист района. Начальник, осуществлявший до сего дня исполнение судебных решений без всякого огонька в душе, сразу сообразил, какое резонансное дело может из всего этого получиться. Приехав в свое учреждение, он тут же накатал заявление в районную прокуратуру о выявленных лично им грубых нарушениях гражданского законодательства. Зная склочный характер этого законника, прокурор не посмел замять дело, принимавшее самый нехороший оборот. Что же было делать?

И прокурор решился сделать трудный, но такой необходимый для чести района шаг. Он долго рассматривал трубку телефонного аппарата, наконец сурово, по-мужски, стукнул кулаком по столу и набрал номер приемной мэра. После разговора с Алексеем Никодимовичем вопрос разрешился законным образом, и виновник всего этого беззакония и вопиющей халатности, Николай Петрович Чапан, в тот же день был уволен со службы.

Алексей Никодимович, приехав домой после трудного и болезненного, почти личного для него дела, крепко напился. Он не любил терять людей, которым доверял, как самому себе, а тут случилось такое, и кто же все это натворил? Человек, которого Алексей Никодимович считал чуть ли не сыном, который буквально вырос на его глазах! Да, потеря была трудная. Но Алексей Никодимович переборол себя, и на следующее утро явился в свой кабинет бодрым и подтянутым, с какой-то суровой решимостью в глазах.

Нужно было жить дальше, – этого ждали от него люди, которые нуждались в нем. Дела в районе в последнее время шли в гору, и Алексей Никодимович просто не мог допустить, чтобы какая-то глупая мелочь разрушила все то хорошее и поистине нужное людям, что делал он как глава города и района. Он некоторое время задумчиво размышлял о себе и о людях, которые его окружали, и решил вдруг, что сейчас, именно сейчас, самое подходящее время для новых амбициозных проектов, о которых он раздумывал в недалеком прошлом, но исполнение которых все как-то откладывал. Не из нерешительности, нет, – просто время для них тогда еще не наступило, а сейчас, на пике борьбы с коррупцией и административным засильем во всех сферах жизни, их просто необходимо претворить в жизнь.

Стеклов, который он успел полюбить всей душой, часто раздражал его своим провинциальным видом, каким-то сонным равнодушием обывателей и неумением обустроить по-европейски свою жизнь. Торговля пребывала в полудиком состоянии, поскольку была по-азиатски разбросана по разным мелким магазинчикам, лавкам, каким-то немыслимым ларькам и киоскам, которые расплодились в городе в таком количестве, что уследить за их деятельностью не было никакой возможности. Разве так должен был развиваться истинно культурный город? Алексей Никодимович решил, что пора кончать с местным купеческим болотом, в котором неизбежно погибло бы все новое и смелое, к чему стремилась его душа.

Вскоре он встретился с губернатором области Гномовым. От этой поистине судьбоносной встречи зависело многое и в его личной судьбе, и в судьбе Стеклова, который скоро, очень скоро, должен был превратиться в город-сад.